![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
14 ЯНВАРЯ 2015
Военно-историческое общество, возглавляемое министром культуры Владимиром Мединским, выступило с заявлением, которое формально является реакцией на интервью украинского премьера Арения Яценюка, обвинившего СССР во вторжении в Германию и Украину. Однако, заклеймив в очередной раз официальный Киев, военно-патриотические общественники, приступили к широким обобщениям: «Против нас — а значит, против правды, — начался новый блицкриг. Мы должны выступить в поддержку президентского курса и перейти в идеологическое контрнаступление по всему фронту — в этой войне за умы». Оказывается, «в условиях XXI столетия новая война, война за умы, ведется с той же беспощадностью, как приходилось драться нашим дедам в Севастополе, под Сталинградом и в битве за Берлин».
После этой констатации военно-исторические общественники (среди подписантов кроме Мединского значатся вице-премьер Дмитрий Рогозин и актер Михаил Пореченков, а также режиссер Никита Михалков) выдвигают конкретные требования: «Нам нельзя ''проспать'' молодежь. Нам необходима консолидация государства и общества на основе ценностей, привитых нашей историей. Нам необходим патриотический тренд в общественном сознании. Нужны фильмы, книги, выставки, современные видеоигры, нужен патриотический интернет, патриотическое радио и ТВ».
Заявление Военно-исторического общества "Ежедневному журналу" комментирует историк, журналист, специалист по вопросам формирования общественного сознания Никита СОКОЛОВ.
В первую очередь нужно отметить две достаточно чудовищные вещи. Во-первых, заявление общества основано на непроверенном поводе, потому что Яценюк, упомянув «советское вторжение», имел в виду, что оккупация Украины в 1917 году и Восточной Германии после войны сходны между собой. Он совершенно не имел в виду ни Великую победу, ни 1941 год. Во-вторых, совершенно чудовищен язык этого заявления, это какой-то язык подворотни. Моё поколение такого не слыхивало, а старики подобное помнят только по 30-м годам. «Факелоносная мразь»—так уже никто и нигде не разговаривает.
Также надо отметить слова о том, что нам нельзя «проспать» молодёжь и необходима консолидация на основе ценностей, привитых нашей историей. В любой истории, в том числе и в нашей, есть множество различных обстоятельств, иные из которых действительно годятся в качестве ценностей, а другие — наоборот, совсем не повод для гордости, а напротив, предмет для сокрушения. Но этого государственная политика не понимает и считает, что история существует исключительно для того, чтобы ею гордиться. В то время как это, вообще-то говоря, опыт народа и его трагические и мрачные страницы могут иметь даже большую ценность именно в таком качестве, чтобы в дальнейшем на эти грабли не наступать. На примере этого заявления мы наблюдаем очередную попытку инструментализации истории, для того чтобы использовать её в качестве политической дубины, а не как общественно-полезное знание.
Если власти захотят создать новую идеологию — они ее создадут. Но люди моего возраста помнят брежневские времена, когда идеологическая машина работала, но веры в её продукты не было ни у кого никакой. Скорее всего выйдет нечто в этом роде. Главное, что мир становится устроен совершенно иначе. В конкурентной борьбе выигрывают не те, у кого идеология крепче, а те, у кого лучше построены институты для развития индивидуальных возможностей. Это — общемировой тренд, от которого нельзя уйти. Можно пытаться строить какой-то «православный Иран» с идеей Великой войны и победы в ней, но это будет означать только то, что мы точно проиграем технологическое, да и любое другое, соревнование.
Я не знаю, как другие, но я радуюсь, читая о подобных перлах мракобесия, я получаю от этого большое удовольствие. Сколько себя помню, я хожу по жизни со своей линейкой и этой, а не одолженной у кого-то, линейкой меряю людей, к которым неравнодушен, события, которые берут меня за все интимные места, включая душу, направления хода истории, поскольку ходить совсем отдельно от этого хода никому не удавалось. Так вот, эти мои измерения дают мне основания обозревать российские окрестности с большим оптимизмом. Причина в том, что измерения явно указывают на то, что все участники коллективного исполнения симфонии "До основанья, а затем!" понимают, что инструменты у них поела ржа на пару с жуками короедами, в связи с чем они вынуждены переходить на рэп, а слушатели, которым этот прямолинейный рэп предназначен, будут выходить из зала государственной политики в вестибюль безразличия.
После Хрущева по Москве ходил анекдот. Внука Никиты Сергеевича спросили, а что делает сейчас твой дедушка? Он сказал: "Дедушка сидит перед телевизором и плачет". Не знаю про Рогозина. Это такое мурло, что его никакой линейкой не измеришь, а вот Никита Михалков точно будет сидеть перед телевизором и плакать. За время путинизма он зарекомендовал себя такой пошлой и грязной сукой, что после путинизма ни один порядочный человек уже никогда ему руки не пожмёт.
