Один из аргументов тех, кто отрицает, что «холодная война» уже идет, заключается в том, что у нынешней России, в отличие от СССР, нет собственной идеологии. Идеологии, которая противостояла бы западной. Думаю, что именно сейчас мы наблюдаем зарождение собственной идеологии, замешанной на самом дремучем мракобесии. Откуда оно взялось, совершенно понятно. После краха советской идеологии миллионы людей почувствовали себя обделенными, лишившись ясной нравственной доктрины. Они бросились в религию. И тут, как мне кажется, произошел сбой. Люди, взявшиеся строить российский капитализм, представляли его по советским учебникам политэкономии и создали в итоге бандитский капитализм 19 века. Точно также люди, исправно получавшие зачеты по научному атеизму в институтах марксизма-ленинизма, «создали» свою церковь такой, как они ее себе представляли. С миллионными очередями к мощам и поясам, с плясками вокруг святого Владимира и крещением в Херсонесе, с батюшками, освещающими свежеотремонтированный отдел учета призывников райвоенкомата. Главное в этой «церкви» — не религия, не вера в бога, конечно. Главное — вера в чудо, вершить которое дано Владимиру Путину. Предстоятели всех церквей предстают адептами этого подхода. Поэтому сейчас происходит расцвет не православия, а клерикализма. Натужная демонстрация веры вчерашними носителями партбилетов ни к чему другому, кроме мракобесия, привести не может.

И Кирилл Серебренников стал, скорее всего, жертвой этого мракобесия, в которое стремительно погружается страна. Но у этого мракобесия есть и другие жертвы. Оно уже убивает детей. В самом прямом смысле этого слова. Только что в Санкт-Петербурге умерла от ВИЧ 8-летняя девочка. Умерла от того, что приемные родители не позволяли ее лечить. Когда они ее усыновляли, они были проинформированы, что ребенок болен. Но они, согласно вере их, считают, что ВИЧ не существует, что это выдумка злокозненных врачей (так как два века назад считали, что лекари выдумывали холеру). Таким образом, эти люди усыновили девочку, чтобы проделать над ней чудовищный эксперимент, целью которого было выяснить, помрет заражённое СПИДом невинное дитя или нет, если его не лечить. И российское государство, у которого, как нам говорят, все дети на учете и контроле (особенно те, что были усыновлены американцами), в течение нескольких лет наблюдало, как убивают ребенка. Теперь Санкт-петербургская епархия (некоторые СМИ сообщили, что отец ребенка священник) поспешила заявить, что православная церковь не одобряет отказа от лечения ВИЧ. Но куда деваться от того, что один из наиболее популярных деятелей православной церкви, председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, проректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, а также декан факультета православной культуры академии РВСН протоирей Дмитрий Смирнов тоже уверен, что вирус ВИЧ не существует. «ВИЧа нет, — поведал священник в эфире телеканала «Спас». — Нет ни одного на свете человека, который бы видел вирус иммунодефицита человека. А СПИД возникает не от этого вымышленного вируса, которого в природе не существует. … СПИД возникает от четырех причин: первая — стресс, вторая — депрессия, третья — разрушение прививками иммунитета человека, четвертая — внешняя интоксикация». Запись сделана в 2008 году, но до сих пор чрезвычайно популярна среди так называемых ВИЧ-диссидентов.

Бескомпромис­сный шантаж

Сергей Восковский

Время от времени на интернетовских форумах разгораются всякие дискуссии. Почему, к примеру, в концертных или библиотечных залах вспыхивают эпидемии кашля. Обычно обмен мнениями вяло продолжается до тех пор, пока не находится человек, авторитетно заявляющий, что явление это подобно камнепаду. Достаточно, говорит он, одному, пусть и мельчайшему, камешку тронуться с места, как начинается цепная реакция. И никто не помнит потом, что заставило его покатиться вниз, то есть кто первым кашлянул. После этого участники диспута скучнеют, и форум пустеет.




Аналогичная закономерность просматривается на рынке новостей. Например, в понедельник около полудня по иерусалимскому времени на новостных сайтах сначала редко, а затем все чаще стали появляться сообщения о том, что ХАМАС, дескать, откажется, ХАМАС перестанет, ХАМАС прекратит.

От чего откажется, что перестанет, что прекратит?

Откажется от планов уничтожить Израиль?

Перестанет угрожать Израилю уничтожением?

Прекратит призывать сбросить евреев в море?

Откуда информация?

Информация от Reuters. Именно утром в понедельник это агентство сообщило, что из новой хартии группировки ХАМАС, которую планируют принять 1 мая, будет исключен призыв к уничтожению Государства Израиль.

Особая пикантность ситуации состоит в том, что понедельник и 1 мая – это один и тот же день. Поэтому ближе к вечеру похожие тексты вновь появились на новостных лентах с небольшими, правда, отличиями. Уже не «откажется», не «перестанет», не «прекратит», а «отказался», «перестал», «прекратил». Если публикация программы ХАМАСа утром анонсировалась, то ближе к вечеру о ней говорилось как о факте. Часть СМИ ссылались по-прежнему на Reuters, но появились и ссылки на телеканал «Аль-Арабия». Все остальное в утренних и вечерних сообщениях совпадает почти дословно.

О чем это говорит? Это говорит о том, что достаточно агентству Reuters кашлянуть, как в зале, то есть в сообществе мировых СМИ, начинается эпидемия, с которой мы с вами начали наш разговор. Ведь в отличие от Reuters и других больших агентств большинство новостных интернет-ресурсов не имеют своих заграничных корреспондентов, почему и занимаются лишь более или менее внятным пересказом материалов, почерпнутых из серьезных источников.

Таким образом становится понятным, что сообщение Reuters послужило лишь триггером, задавшим тональность информационному фону, на котором должно было произойти нечто, показывающее изменение стратегии ХАМАСа.

О чем это еще говорит? О том, что хотя тональность и изменилась, но ничего не произошло. Потому что все, что ХАМАС имел сказать по поводу предстоящей якобы смены, он давно уже сказал. Частично от нетерпения, частично из-за желания ньюсмейкеров организации показать свою компетентность. А главным образом потому, что никакого изменения стратегии не планировалось вообще.

Планировалось провести сеанс манипуляции общественным мнением, в процессе которого международному сообществу продемонстрируют некоторое отдаление друг от друга ХАМАСа и египетского движения «Братья-мусульмане», от которого ХАМАС в свое время отпочковался.

Демонстрация отдаления даст логическое обоснование смене приоритетов. Теперь ХАМАС не будет требовать уничтожения Израиля. Вместо этого будет постулироваться признание палестинского государства в границах 1967 года с признанием необходимости борьбы за полное освобождение Палестины и возвращение беженцев. Ну и так далее.

Скажите, читатель, знаком ли средний европейский потребитель интернет-контента с историей создания современного еврейского государства? Может ли он понять, что «границы 1967 года» – нонсенс? Что территории, перешедшие под израильский контроль в ходе Шестидневной войны, были отвоеваны не у Палестины, а у Иордании, захватившей их во время войны Израиля за независимость?

Наверняка вы не сможете утвердительно ответить на эти вопросы.

Потому и запускается в оборот термин «границы 1967 года», поэтому и ведется речь лишь об арабах, покинувших территорию нынешнего Израиля, и умалчивается об евреях, бежавших из арабских стран.

Кстати, о целевой аудитории хамасовских пропагандистов. Судя по всему, те, кто, отмывшись от лейбла «антисемит», нашел для себя новую бирку «антисионист», к ней не относятся.

ХАМАС нацелен на ту инертную массу, которую в другое время и в другом месте назвали агрессивно-послушным большинством. Не вдаваясь в подробности, удовлетворяясь правдоподобными объяснениями, а главное, мотивируемая кажущейся «прогрессивностью» процессов, которые ее призывают поддержать, эта масса охотно и почти искренне отвечает на призывы.

Эти люди ничего не имеют ни против евреев, ни против сионистов. Они знают одно: у палестинцев отняли землю, а это плохо. Скажи им, что палестинцы, или филистимляне, сошли с исторической арены после походов Александра Македонского, то есть около двух с половиной тысячелетий назад, а название «палестинский» перешло к исторической области, они удивятся. Потому что они каждый день слышат о страданиях палестинского народа.

Эти люди не хотят ничего слышать о том, что на месте так называемого государства палестинских арабов нет ни инфраструктуры, ни промышленности. Что помощь, собираемая со всего света, разворовывается. Что одно из условий создания государства палестинских арабов, единство их фракций, уже в течение десяти лет не выполняется, и нет никаких признаков выполнения его в ближайшие годы.

Что руководитель этого «государства» Махмуд Аббас давно уже и неоднократно исчерпал свою каденцию и не может считаться легитимным руководителем. Ничего этого они не хотят слышать и лишь твердят вслед за леволиберальными дирижерами о необходимости ухода Израиля за границы 1967 года.

А им можно было бы рассказать о том, что небольшой эксперимент по уходу Израилем был проведен. Это так называемое размежевание. Оно закончилось тем, что именно ХАМАС, о котором мы говорим, захватил власть в Газе-юденфрай.

Результат оказался настолько впечатляющим, что о дальнейшей фазе эксперимента, получившей название консолидации, в Израиле поспешили забыть как о страшном сне. И после рассказа можно было бы спросить их: именно это они предлагают проделать евреям, когда говорят о границах 1967 года? Но, увы, боюсь, что они не смогут ответить ничего.

Кто-то скажет, что пропагандистский финт ХАМАСа не стоит того, чтобы о нем подробно говорить. Это было бы так, если бы левые друзья палестинских арабов не ждали бы с нетерпеньем вполне ожидаемой реакции Израиля на так называемые мирные инициативы Газы. Они ждут этого с одной целью – вновь обвинить евреев в нежелании идти навстречу, делать свой шаг к компромиссу и так далее. Забывая, что в компромиссе должны участвовать две стороны. Иначе это бескомпромиссный шантаж.

Расправа в Баку

Светлана Ганнушкина (в блоге Свободное место) 13.08.2015

Лейла и Ариф Юнусовы приговорены к 8,5 и 7 годам лишения свободы.

Когда в январе 1989 года я приехала в Баку, чтобы понять, что думает интеллигенция Азербайджана о карабахском конфликте, группа молодежи пригласила меня в мастерскую одного художника. Они создали инициативный центр «Народного фронта», как это тогда делалось и во многих других республиках СССР. Там я познакомилась с теми, кто потом возглавил в Азербайджане разные политические течения, в том числе и достаточно радикальные.

Лейла и Ариф Юнусовы стали для меня самими важными людьми из этой группы, потому что именно они в первую очередь занимались правами человека и гуманитарными проблемами.