systemity

Следующая история, о которой я расскажу, касается того, как я стал жертвой фтизиатрии. Это произошло вскоре после описанной в предыдущей части посадки девушки на шкаф.

В детстве и ранней молодости я был аутистом в лёгкой форме. Для меня посещение школы и университета было сущей пыткой. Я делал всё, от меня зависящее, чтобы пропускать занятия. В университет я поступил только из-за страха попасть в армию. На втором, кажется, курсе университета мне очень захотелось устроить себе недельный отпуск, но тут в бакинском университете, где я учился вышел приказ о том, что дважды пропустившие занятия без уважительной причины, подлежат исключению. Я направился в поликлиннику к врачу, к которой была прикреплена наша семья. Я сказал этой милой улыбчивой женщине, чем-то напоминающей стеллерову корову, что у меня сильная простуда, что я не могу дышать, но у меня никогда не бывает повышенной температуры. При этом я непрерывно пытался шмыгать носом и делать вид, что сейчас вот-вот вовсю расчихаюсь.

Врач долго выслушивала меня, перкуссировала мои лопатки с очень серьёзным выражением лица и сказала, чтобы я дышал в сторону. Затем она села за стол, что-то долго писала и после этого сообщила мне, что у меня по-видимому серьёзное заболевание лёгких и мне необходимо обратиться в туберкулёзный центр. Я, конечно, перепугался и наутро направился в этот центр с бумажкой от стеллеровой коровы. Там меня долго изучали под рентгеном, после чего врач сообщила мне, что я болен кавернозным туберкулёзом в тяжёлой форме, что мне необходимо ежедневно получать инъекции. В течение трёх дней я ходил в туберкулёзный центр, долго ждал, когда меня вызовут, затем скидывал портки и получал лошадиную дозу какого-то лекарства, которую медсестра колола очень толстой иглой. Ожидая укола, я слушал разговоры больных о том, как правильно готовить гоголь-моголь с барсучьим жиром. Создавалось впечатление, что в Баку барсуки бегают по улицам, только нужно знать по каким именно улицам они бегают.

На четвёртый день я сказал родителям, что больше снимать штаны не буду, если суждено умереть, то умру, если удастся выжить, то выживу, но гоголь-моголь с барсучьим жиром - это не для меня. Мама стала плакать, потом вытерла слёзы и отправилась к нашему соседу известному специалисту-рентгенологу, полковнику медицинской службы Охотину. Про Охотина я краем уха слышал, что он большой бабник и отменный матерщинник, поэтому чувствовал к нему симпатию и регулярно с ним здоровался. Он всегда улыбался мне в ответ. Охотин позвал меня и сказал, чтобы я от его имени обратился к врачу и взял у неё рентгеновский снимок моих каверн.

На утро, когда я произнёс фамилию соседа, врач встала по стойке смирно, секунду поморгала глазами, после чего быстро сбегала за снимком моих каверн. Я принёс снимок Охотину, он подошёл к окну, посмотрел снимок на свет и сказал металлическим голосом: "Туберкулёз отменяется!". Затем сел писать, периодически с мечтательным выражением лица глядя в потолок. Закончив писать, он достал из бювара конверт, вложил в него письмо, заклеил конверт и сказал, чтобы я передал его врачу. Услышав о том, что туберкулёз отменяется, и интуитивно понимая логику Охотина, я дома вскрыл конверт. На небольшом листке бумаги уместилось несколько строчек очень нелитературного текста.

Десять следующих лет прошли без каких-либо повреждений. Окончил университет, работал в АН Азербайджана в отделе вице-президента АН, химичил, пил неразбавленный спирт, женился, изготовил первого из трёх моих сыновей, потом переехал в г. Новокуйбышевск. И тут случилась одна из двух самых крупных неприятностей с моим здоровьем. В министерстве нефтехимической промышленности год от года брали соцобязательство написать годовой отчёт во всё более ранние сроки. Дело дошло до характерного для СССР маразма, когда отчёт за год нужно было выдавать уже в начале июля. Я уехал в командировку и оставил подробные инструкции сотрудникам своей лаборатории по написанию годового отчёта.

Когда я вернулся из командировки, оказалось, что люди сделали всё наперекосяк, а отчёт нужно было сдавать через неделю. Если не успеть сдать отчёт, то сотрудники лаборатории не получат премии за пол года. В моей лаборатории их было больше 30. Я понял, что проще всего мне сесть и написать самому весь этот бред. Это сейчас мне дико смешно, что в июле нужно было писать отчёт о проделанной работе за год. Ну а в те времена было не до смеха. Ровно трое суток я готовил отчёт. Написал в целом около 500 страниц, включая множество рисунков графиков. Полностью удовлетворённый результатами своей прометеевской деятельности, я передал отчёт жившему неподалеку от меня сотруднику и попытался заснуть, но от переутомления спать не мог. Я купил бутылку венгерского бренди "Будафок", который мы называли "юдофоб" и отправился в гости к заместителю директора института, в котором работал. Мы с ним разделались с "юдофобом", и поздно ночью я вернулся домой.

Перед сном я решил почитать свежую газету и ... обмер: я понял, что вижу буквы, но не понимаю, что означает их сочетание. Я зарылся под одеяло, заснул, а утром понял, что я не могу говорить, потому что не знаю, как произносятся слова, которые я хотел бы произнести. Я понял, что получил инсульт, афазию и с горя лёг опять спать. Сон меня всегда спасает от всех неприятностей. Всё, что происходило дальше я описываю в деталях. Всему этому очень трудно поверить, поскольку я был совершенно невменяемым. Но я описываю то, что запомнил. Я, например, до сих пор в деталях хорошо помню деревянный балкон дома, который я снял в Пушкино, но абсолютно не помню, как выглядела комната, в которой я жил. Словом, пишу то, что запомнил.

Несколько дней я не мог говорить вообще. Затем наступил слабый прогресс. В те времена я был шибко неграмотным в области медицины, хотя какие-то элементарные представления всё же имел. С огромным трудом я добрался до городской поликлиники, неизвестно как попал к врачу, неизвестно как мне удалось объяснить ему, что со мной случилось. Плоское широкое лицо врача с каким-то неподвижеым взглядом я помню до сих пор. Он долго молчал, после чего сказал: "У вас, видимо, опухоль в мозгу. А может быть и не опухоль". Я с трудом добрался до дома. Поспал ещё двое суток, после чего оставил заявление на отпуск и уехал в Москву. Почему именно в Москву, я так до сих пор и не понимаю. Затем я долго разгуливал по Ярославскому вокзалу и отправился в город Пушкин. Всё это я проделывал, несмотря на то, что говорил с огромным трудом, медленно, взвешивая каждое слово. Значения, вернее словесные выражения многих понятий, я тогда нацело забыл.

В Пушкино, не знаю каким образом мне удалось это сделать, но я снял на месяц второй этаж дома и лёг спать. Дело было ближе к полудню. Вечером я проснулся от зверского голода. Добрался до станции, сел в электричку, на Ярославском вокзале купил 100г перемолотого кофе, жареную курицу и пакет яблок. Вернулся на свой второй этаж, съел и выпил купленное, немного посидел на балконе и лёг опять спать. Все эти действия повторялись около месяца. Весь день я спал, потом ездил в Москву, покупал курицу, кофе и яблоки, приезжал, всё съедал, ложился спать до вечера. К концу своего отпуска я научился говорить. Случайно обнаружилось, что в Пушкино отдыхает мой школьный друг с многочисленной роднёй из Армении. Они регулярно делали шашлыки, я пару раз участвовал в этих мероприятиях и чувствовал, что почти что выздоровел. Лишь много позднее я узнал из учебников, что то, что со мной произошло, называется транзиторной ишемической атакой (ТИА), имеющей по последствиям сходство с микроинсультом.

Сорок с небольшим лет ТИА у меня периодически повторялась.Иногда каждые две недели, иногда реже. Начинались приступы с лёгкого снижения резкости зрения, незадолго до этого резко ухудшалась память, потом ухудшение памяти обострялось. Я ложился в постель и старался заснуть. Вскоре приступ проходил, но после этого в течение нескольких дней я испытывал сильную головную боль. Невозможно было кашлянуть. Когда я учился в бакинском университете, военное дело у нас преподавал полковник Амбарян, которы вместо "В атаку!" говорил "В ацаку!". Когда у меня начинался приступ, то я произносил короткое слово "ацака", и жена знала о том, что со мной происходит. К врачам я не обращался: передо мной стояло плоское широкое лицо новокуйбышевского эскулапа.

По ходу изучения явления "ацаки" я постепенно делал небольшие открытия методом проб и ошибок. Я выяснил, что, если в момент помутнения зрения начать жевать курагу, то приступ проходит быстрее и головная боль меньше. Когда я был в Артеке, то нас возили в Никитский ботанический сад и показывали дерево под названием "гинкго", которое являлось родственником абрикоса и история которого восходит к 250 миллионам лет тому назад. Это дерево является современником динозавров и существовало уже в мезозойскую эру. Поскольку в России, как в Техасе, всё - самое большое, то нам - пионерам в 49-ом году объясняли, что это дерево - единственное в мире и что в Никитский ботанический сад приезжают ботаники со всего мира, чтобы подобрать опавший листок гинкго. Позже я узнал, что в Китае растут целые леса Ginkgo biloba. Будучи в командировке во Владивостоке я привёз отросток этого растения, латинское название которого переводится как "серебряный абрикос". Короче говоря, я подумал, что если помогает абрикос, то его дальный и более древний родственник должен тоже помогать. Так я пришёл к "гинкго билоба".

Оказалось, что препараты "гинкго билоба" работают лучше кураги. Они относятся к группе веществ, называемых ноотропами, т.е. к средствам, оказывающим прямое активирующее влияние на обучение, улучшающим память и умственную деятельность. Я перепробовал десяток выпускаемых препаратов "гинкго билоба" и выяснил, что самым действенным является гинко с добавкой алкалоида винпоцетина. В самом конце "мадридских дворов" я приведу точное описание гинкго, которое я покупаю. Очень страновато выглядит то, что все вещества, которые я потребляю в течение многих лет с огромной пользой для себя, включая витамины, минеральные добавки, ту же гинкго билоба с винпоцетином, с точки зрения современной медицины оказываются бесполезными или даже опасными, а тот бред собачий вроде статинов или описанного выше мелоксикэма, которым травят пациентов, оказывается очень полезным, хотя и имеет противопоказания, порой состоящие из нескольких дюжин пунктов.

Гинкго разжижает кровь, поэтому его употребление с апирином нежелательно. Это удивительное по полезности средство тем не менее умудряются поливать штатные медицинские отгоняющие пациентов от средств, которые снижают потребность людей во врачах. Так, самые незначительные неприятности, которые могут возникнуть у людей, принимающих гинкго, не для пугливых. "Ряд исследователей полагает, что эти препараты не приносят ощутимого улучшения памяти, хотя и усиливают микроциркуляцию крови в тканях и органах. Существуют данные клинических исследований, указывающие на то, что длительное применение препарата повышает риск развития инсульта. При одновременном применении с непрямыми антикоагулянтами и антиагрегантами (включая ацетилсалициловую кислоту) возрастает риск геморрагических инсультов, поэтому назначение препаратов гинкго без консультации с врачом нежелательно". Полезные свойства серебрянного абрикоса описаны в китайских манускриптах пятитысячелетней давности. Я дую гикго просто так из-за нежелания стареть, дую часто вместе с аспирином (ацетилсалициловой кислотой). Ничего кроме хорошего от гликозидов серебрянного абрикоса (гинкгозидов) я не видел. Но, может быть из-за того, что я - человек уникальный?

Следующим большим успехом в познании себя я считаю установление факта влияния поваренной соли на частоту и силу "ацак". Дело в том, что из-за постоянной изжоги, если мне не удавалось приобрести боржом, я глотал чайную соду. Видимо сода усиливала внутричерепное давление. Но в итоге я после 40 лет регулярных мучений совершенно избавился от "ацак". Избавился с помощью витаминов. Но об этом я расскажу позже.

Не могу в заключении этого поста отказать себе в удовольствии процитировать выдержку из научной статьи, посвященной лечению ТИА: "До сих пор остается дискутабельным вопрос о необходимости госпитализации больных после перенесенных транзиторных ишемических атак. Проспективные исследования по этому вопросу отсутствуют. Безусловно необходимой считается госпитализация больных в период манифестации симптомов ТИА, особенно в случаях длительного эпизода ишемии, когда еще неясно, будет ли это атака или инсульт. Обследование и лечение проводят, как при мозговом инсульте. Некоторые специалисты допускают лечение и обследование пациентов с кратковременными ТИА в амбулаторно-поликлинических условиях, в то время как другие, учитывая особенно высокий риск развития инсульта в первый месяц после атаки, считают целесообразной госпитализацию пациентов не позднее первой недели после перенесенной ТИА. При этом подчеркивается необходимость проведения комплексного обследования больного в течение не более одной недели с целью определения патогенетических механизмов развития самой атаки и основного заболевания, осложнившегося ТИА. Госпитализация показана в случаях с продолжительными и выраженными очаговыми неврологическими симптомами и при повторных атаках."

Из последних постов читатель может сделать вывод, что не бывает здоровья, которое нельзя не испортить. Чтобы этого избежать, нужно уметь не только угол держать, но и голову на плечах иметь. Эту мысль я дальше разовью в систему защиты персонального здоровья от тех, кто по ошибке выбрал профессию врача.

Часть IV
Часть VI