Так кто же на самом деле зарабатывает на присущей народу любви к халяве?

О популизме и популистах

Сергей Восковский

Закончившийся в минувшую пятницу саммит руководителей стран Евросоюза породил волну публикаций, основной мыслью которых был тезис об угрожающем росте правого популизма. Почему правого и почему популизма?

Правого – потому что в силу отношения Трампа к проблеме мигрантов все, что связано с его именем, действует на мировой истеблишмент, в большинстве своем левый или стремящийся изобразить себя таковым, как эсхатологический вызов, если представить себе Трампа символом хтонических сил, ополчившихся на франкфуртский марксизм.

Что же касается второго определения, то Трамп не в большей мере популист, чем, допустим, госпожа Меркель. Но американский президент, как и предписывает ему конституция страны, радеет за выбравший его народ, тогда как у многих в мире возникают вопросы о причинах неожиданно пробудившегося у европейских лидеров повышенного человеколюбия, направленного исключительно на уроженцев дальних стран.

Вообще в последние годы в мейнстримных СМИ стало считаться приличным ругать не просто представителей правого крыла политического спектра, а неких «популистов», принадлежащих этому крылу. Энциклопедии, даже и сетевые, не находят для определения популизма ничего более страшного, чем такое: «Популизм – политика, апеллирующая к широким массам и обещающая им скорое и легкое решение острых социальных проблем». И что же? Что здесь правого? Те же справочники сообщают нам, что «правые выступают за общественное неравенство и придерживаются принципов капитализма». Где мы видим обещание легких решений?

Заметим, что примитивное разделение политических сил на левых и правых с самого начала не отражало реальной картины.

( Read more... )

Ай, гарабала! Ах, почему меня там не было?!

Когда левых наконец начнут сажать в тюрьму, им перед сном нужно читать подобные истории...

Казни ради

20.10.2017

Алексей Алексеев

Они любили друг друга с детства. И – настоящее чудо! – оба выжили в нацистских концлагерях. Встретившись снова в 1945-м в Праге, они и не подозревали, что самое страшное еще впереди. Советские каратели выбрали для Рудольфа Марголиуса, ставшего замминистра внешней торговли, казнь через повешение, для его жены Хеды – тяжкую участь вдовы врага народа.

Осенью 1941-го Хеде Блох исполнилось 22 года. Хеда родилась в Праге в богатой еврейской семье. Ее отец Эрвин Блох был финансовым директором компании Waldes Otello Koh-i-noor. Каждый житель Чехословакии, одеваясь, застегивал на одежде пуговицы, изготовленные этой компанией. Эрвин Блох родился в деревне, юношей переехал в Прагу, рано показал себя успешным бизнесменом. Он носил костюмы, сидевшие на нем, как на манекене, стригся под бобрик. Под большим носом выделялись ухоженные усы. Он был деловым человеком, а не интеллектуалом, но при этом интересовался литературой и искусством, был знаком с еврейскими писателями и художниками, приглашал их к себе домой. Мама, Марта Диамант, рада была ощущать себя хозяйкой художественного салона. У Хеды был брат Иржи на два года старше ее. Жизнь Хеды Блох была абсолютно безоблачной и беззаботной. Хеда любила Рудольфа Марголиуса и в 1939 году вышла за него замуж. В том же году началась война.

Рудольфу Марголиусу осенью 1941 года было 28 лет. Его детство и юные годы мало отличались от первых 20 лет жизни его любимой Хеды. Его отец Витезслав (Зигфрид) Марголиус был успешным пражским торговцем, а из сына готовил наследника своего бизнеса, учил его торговать. Рудольф учился в Карловом университете, много путешествовал – по Европе, Ближнему Востоку, Америке.

Осенью 1941 года началась депортация евреев из Праги. Транспорт, на который должны были сесть Хеда, ее муж и родители, отправлялся в октябре. Никто из них не знал, каким будет пункт назначения. Был лишь приказ оккупационных властей – собраться в выставочном зале Праги, взяв с собой еду на несколько дней и необходимый багаж. Местом назначения оказалось Лодзинское гетто. Там Хеда впервые в жизни увидела, как люди умирают от голода. Увидела босых и почти голых детей на снегу, увидела более 100 тысяч людей, содержащихся в нечеловеческих условиях. Но это был еще не ад, только преддверие. Адом были лагеря смерти, куда отправляли поезда с обитателями гетто.

( Read more... )