![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Взято у Геннадий Красухин
СОЛЖЕНИЦИН
Наверное, ни в ком в жизни я не испытал такого разочарования, как в Александре Исаевиче Солженицыне.
Разочарование началось с его «Телёнка», которого я прочитал в самиздате и поразился, как преувеличенно серьёзно, без тени иронии он к себе относится, как любой свой поступок считает освящённым Богом. К тому же, когда после перестройки были напечатаны полные стенограммы заседаний, в которых участвовал Солженицын и которые к своей записи к «Телёнку» приложил, выяснилось, что он писал не вполне добросовестно, изображая себя богатырём-одиночкой, крушащим недругов. Порой, оказывается, с ним соглашались, его даже иногда защищали, но он не одного о себе доброго слова на этих заседаниях не зафиксировал.
Совсем не понравилось мне его многолетнее поведение в эмиграции, её подчёркнутое от себя отделение, её записывание чохом в корыстную и антинародную, в некую Третью, то есть наследующую традиции борьбы с режимом первых двух волн эмиграции. Тем более что сам Солженицын эмигрантом себя не считал. Изгнанником, как Данте. А это совсем другое дело!
Не понравилось и возвращение в Россию – длительный переезд от Владивостока в Москву, где на каждой станции его встречали бывшие партийные власти, избранные теперь губернаторами и главами республик.
Не понравилась его дружба с Путиным, который после смерти Солженицына, случившейся 3 августа 2008 года (родился 11 декабря 1918-го), немедленно передал архив писателя, хранившийся в КГБ, его вдове. Может, ради этого и дружил Солженицын с Путиным. Мой друг, старый лагерник Марлен Кораллов находил много нестыковок в том, что сообщал о себе сам Солженицын, и мечтал поработать в его архиве. Мечтал узнать новые подробности о его фронтовой жизни. И главное – о его болезни в Экибастузе, аккурат в самое восстание заключенных, которое Солженицын провёл на больничной койке.
Мне скажут: но Наталья Дмитриевна может разрешить это сделать кому угодно у себя, в Доме русского Зарубежья. Однако я не убеждён, что она сохранит все документы, которые шли под грифом «хранить вечно». Отданные частному лицу, они предоставляют этому лицу право распоряжаться ими по своему усмотрению. Ничего, что могло бы скомпрометировать мужа, его вдова не оставит «вечности». Вне всякого сомнения.
Похоже, что действительно ради этого архива он сюсюкал с Путиным
СОЛЖЕНИЦИН
Наверное, ни в ком в жизни я не испытал такого разочарования, как в Александре Исаевиче Солженицыне.
Разочарование началось с его «Телёнка», которого я прочитал в самиздате и поразился, как преувеличенно серьёзно, без тени иронии он к себе относится, как любой свой поступок считает освящённым Богом. К тому же, когда после перестройки были напечатаны полные стенограммы заседаний, в которых участвовал Солженицын и которые к своей записи к «Телёнку» приложил, выяснилось, что он писал не вполне добросовестно, изображая себя богатырём-одиночкой, крушащим недругов. Порой, оказывается, с ним соглашались, его даже иногда защищали, но он не одного о себе доброго слова на этих заседаниях не зафиксировал.
Совсем не понравилось мне его многолетнее поведение в эмиграции, её подчёркнутое от себя отделение, её записывание чохом в корыстную и антинародную, в некую Третью, то есть наследующую традиции борьбы с режимом первых двух волн эмиграции. Тем более что сам Солженицын эмигрантом себя не считал. Изгнанником, как Данте. А это совсем другое дело!
Не понравилось и возвращение в Россию – длительный переезд от Владивостока в Москву, где на каждой станции его встречали бывшие партийные власти, избранные теперь губернаторами и главами республик.
Не понравилась его дружба с Путиным, который после смерти Солженицына, случившейся 3 августа 2008 года (родился 11 декабря 1918-го), немедленно передал архив писателя, хранившийся в КГБ, его вдове. Может, ради этого и дружил Солженицын с Путиным. Мой друг, старый лагерник Марлен Кораллов находил много нестыковок в том, что сообщал о себе сам Солженицын, и мечтал поработать в его архиве. Мечтал узнать новые подробности о его фронтовой жизни. И главное – о его болезни в Экибастузе, аккурат в самое восстание заключенных, которое Солженицын провёл на больничной койке.
Мне скажут: но Наталья Дмитриевна может разрешить это сделать кому угодно у себя, в Доме русского Зарубежья. Однако я не убеждён, что она сохранит все документы, которые шли под грифом «хранить вечно». Отданные частному лицу, они предоставляют этому лицу право распоряжаться ими по своему усмотрению. Ничего, что могло бы скомпрометировать мужа, его вдова не оставит «вечности». Вне всякого сомнения.
Похоже, что действительно ради этого архива он сюсюкал с Путиным
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
