systemity

Редкое явление природы: синхронизованный понос российских учёных

Юрий ПЕТРОВ, директор Института российской истории РАН. ХХ век в мировой истории практически всеми признается веком России, которая после революции называлась Советским Союзом. Те достижения, тот прорыв, который совершила страна в начале ХХ века, и тот уровень, которого она достигла к концу этого века — достаточное основание для такой оценки. Более того, с историей России связано даже и хронологическое начало ХХ века. В науке принято, что XIX век закончился с началом Первой мировой войны, а ХХ век закончился в 1991 году с распадом Советского Союза.

Александр ЧУБАРЬЯН, директор Института всеобщей истории РАН. На нас в современной историографии оказывают влияние подходы к изучению революции и советского периода бывших членов нашего сообщества — Советского Союза. Вот главная проблема у крымских учителей, о которой они рассказали — как учиться дальше? Книги, по которым учились в Крыму, производят впечатление тревожное. Во-первых, интересная тенденция, касающаяся и нашей революции. "Украинская революция" 1917-1918-й годы — это самостоятельная революция, которая инициирована из Москвы: приехали москвичи и всё устроили.

Виталий ТРЕТЬЯКОВ, главный редактор журнала "Политический класс". Если и к 2017 году мы — российское государство — подойдем с дискуссиями о том, хороши мы или плохи, хороша или плоха наша история, то мы так и будем, как академик Чубарьян сказал, находиться под влиянием то казахских историков, то украинских историков, то французских. Мы должны заявить о своей собственной истории сами, что мы о ней думаем. И лучшим, на мой взгляд, заявлением, внешне проявленным, будут две вещи. Первая: я надеюсь, что в 2017 году постыдная фанерная загородка, отделяющая Красную площадь во время праздничных торжеств от архитектурного шедевра и одновременно памятника российской истории под названием "Мавзолей Ленина", будет снята. Весь мир смотрит на это и говорит: эти идиоты сами стыдятся своей истории, чего же мы будем ее восхвалять?

Рудольф ПИХОЯ, профессор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Демографические ресурсы. В России накануне Первой мировой войны каждый третий европеец — был гражданин европейской части России. Какие факторы, на мой взгляд, определяют разрывность? Я позволю себе провести свое распределение социального состава Российской империи. Собственников в России, то есть крупных чиновников, мелких предпринимателей, городских обывателей, было в совокупности: первых 3%, вторых 8%, итого 13%. Зажиточное крестьянство составляло 19%, середняки — 20-25%. То есть 45% населения страны не имело никакой собственности вообще. И порядка 40% населения были крестьяне, которые во всех своих проявлениях, и богатые крестьяне, и бедные, воспринимали существующий строй как несправедливый. Сплоченность против власти и отсутствие собственности стали тем генератором, который в значительной степени определил революцию. Исследуя только революцию, но не изучая эти имманентные факторы развития, мы не получим точной картины исторического развития.

Борис НАДЕЖДИН, политик. Было сказано, что оценки советского периода в нашем обществе полярны. Один подход — блестяще, все здорово. Второй — полная катастрофа. Я за свою жизнь прошел обе эти стадии. Я был правильный советский пионер, комсомолец, был уверен, что все хорошо. Потом, став студентом физтеха, начитался книг диссидентов и был уверен, что все ужасно. Сейчас я пришел к какому-то равновесию. За этими двумя полярными оценками стоят определенные системы ценностей. И мы присутствуем при удивительном историческом моменте, когда эти системы ценностей начинают испытываться. Первая система ценностей выглядит так. Великая страна — это огромная мощная держава, которую соседи уважают, а на самом деле боятся, и которая, если нужно, сама действует, ни с кем не советуясь. И на протяжении тысячелетий эффективным было именно такое государство. Россия — великая страна потому, что наши предки сумели создавать сильнейшие военно-политические машины, очень искусно используя свое уникальное положение, когда можно было с Запада брать технологии, а с Востока — технологии управления коллективами людей путем насилия.

Галина ИВАНОВА, ведущий научный сотрудник центра "Россия, CCCР в истории ХХ века" при Институте российской истории РАН. Апогей развития советской системы приходился именно на тот период, когда советское государство приступило к реализации важнейших социальных программ, сходных по своим задачам и целям с теми социальными проектами, которые осуществлялись западными государствами в рамках концепции государства всеобщего благосостояния и социального государства. Этот период отечественной истории может быть обозначен как советское государство благосостояния или советское социальное государство. Если трактовать сущность государства всеобщего благосостояния с позиции справедливого распределения общественных благ и обеспечения благосостояния всех членов общества, то можно утверждать, что в определенный период своей истории, а именно с середины 50-х и до середины 80-х годов, Советский Союз проводил социальную политику, совпадавшую по своим целям с политикой государства всеобщего благосостояния. Этими целями были социальное равенство, высокий уровень и качество жизни всех членов общества, реализация их социальных возможностей и потребностей. Другое дело, что средства и методы — это директивное планирование, жесткий государственный контроль над мерой потребления трудоспособных членов общества, административное распределение ресурсов, отсутствие экономической свободы.

Советское государство со второй половины 50-х и до середины 80-х годов выступало гарантом социальной защиты населения, финансировало основную часть расходов в социальной сфере, но при этом оставляло за собой право решать все вопросы социального развития, исходя из собственных экономических, идеологических и политических приоритетов. Политика государственного патернализма соответствовала массовым представлениям советских граждан о социальной ответственности государства. Ограничение индивидуальной свободы выбора в условиях экономической несвободы не воспринималось населением как нечто противоестественное. Наоборот, рассматривалось как неотъемлемое право государства, несущего на себе бремя забот о человеке. Основная масса населения не только не тяготилась государственной опекой, но даже гордилась ею, о чем свидетельствуют данные социологических опросов. Советская модель социальной политики основывалась на постулате об ответственности государства за социальное благосостояние каждого человека, от его рождения до старости. Патерналистский подход исключал разделение общества на экономически сильных и слабых. И в этом состояло его главное отличие от либерального подхода, который реализовывался в моделях социальной политики во многих капиталистических странах.

Иосиф ДИСКИН, председатель комиссии Общественной палаты РФ по вопросам развития гражданского общества и взаимодействию с общественными палатами субъектов РФ. С моей точки зрения, российский либерализм, отстаивающий ценности свободы, права, не может быть укоренен в российском обществе, не отказавшись от либерального фундаментализма с представлениями о том, что существуют внеисторические ценности, с позиции которых можно писать историю.

Георгий КЛЕЙНЕР, заместитель директора Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ) РАН. Социальная система, которая сложилась в СССР, имеет много общего с той абстрактной, которую мы приписываем раю, а именно по следующим трем параметрам. Первый — это отсутствие противоречий между "я" и "не я", между тобой и окружающей средой. Второе — отсутствие противоречий между желаемым и имеющимся. И третье — это отсутствие противоречий между настоящим и будущим. Это было уникальным достижением. Единство идеологии, онтологии, в какой-то степени, гносеологии и аксиологии в Советском Союзе было уникальным. Чего нельзя, к сожалению, сказать о сегодняшнем периоде.

Борис ЮЛИН, военный историк, публицист. Есть много исторических школ. Официальная история является, в отличие от просто исторической школы, инструментом, который используется для воспитания граждан данного государства. Нельзя плевать в советский период, заставлять кого-то каяться, говорить о том, что нужно осудить сталинский период…. Это вносит раскол в общество. Давно уже существуют критерии, которые показывают: государство находится на подъеме, в состоянии упадка или в состоянии равновесия.

Если у нас распахиваются новые поля, строятся города, развивается инфраструктура, если растет продолжительность жизни и благосостояние людей, наша культура распространяется все больше, в этом случае государство находится на подъеме. Если налицо обратные процессы — оно в состоянии упадка. Если процессы представлены примерно равнозначно, то — в состоянии определенного равновесия. Именно с этой точки зрения в общей картине истории, официальной для страны, и нужно давать оценку политической деятельности конкретных лидеров, состояния страны в определенные периоды.

У нашей страны было несколько периодов крупного подъема. И советский период, особенно первая его часть, относится к таким подъемам. К примеру, есть те, кто не справились с задачами — Николай II, Горбачев. А есть те, которые справляются со своими задачами. Это Петр I, Сталин, Путин, который сейчас обеспечивает определенный подъем.

Подъем для государства и для народа — единственный вариант оценки.

Петр I, Сталин, Путин - этапы превращения родины слонов в кладбище мамонтов