![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Мне приходилось дискутировать с самыми разными людьми в США по поводу того, чем отличаются демократы от республиканцев. Среди них был и владелец персидского продуктового магазина, и хозяин мастерской, где я чинил свои автомобили, и научные работники и т.д. Дискуссии обычно оказывались в итоге бесплодными. Приверженность к демократам или республиканцам основана главным образом на психологии людей, а не на логическом анализе результатов правления той или другой партии, часто берёт своё начало в семейных традициях.
Когда мне надоедала эта бессмысленная полемика, то я, перед тем, как отвлечь собеседника какой-нибудь другой темой, обычно рассказывал одну историю. Я руководил лабораторией, в которой работало 30 с лишним сотрудников. В реальности, для того, чтобы выполнить весь необходимый для меня лично и весь требуемый дирекцией объём работы, мне нужно было 5-6 сотрудников, не более. Я пришёл к директору института с просьбой-предложением. Поскольку многие другие лаборатории испытывают кадровый голод, я попросил директора забрать у меня 20-25 сотрудников и передать нуждающимся в людях лабораториям.
Директор, который в общем относился ко мне очень хорошо, посмотрел на меня так, как-будто я предложил ему всем институтом завтра же отправиться на поиски клада, спрятанного французами при отступлении из Москвы. Лицо его посуровело и приняло слегка брезгливое выражение. Он необычно грубым голосом сказал, чтобы я шёл работать. Немного помолчав, он снисходительным тоном объяснил мне, что мое предложение приведёт к тому, что в следующем году министерство урежет институту фонд зарплаты. Но это было только частью директорсокй правды. Почёт и уважение к руководителю лаборатории, и это правило действовало не только на территории нашего института, но и на всём пространстве СССР, были прямо пропорциональны числу подчинённых. Таким образом, у директора возникло сомнение по поводу моей вменяемости.
Я по своей политической ориентации был и есть республиканец до мозга костей, а директор института был демократом. Вернее, он был пламенным коммунистом, но, окажись в США, голосовал бы только за демократов. Когда я рассказывал эту историю, мои собеседники обычно надолго задумывались.
Когда мне надоедала эта бессмысленная полемика, то я, перед тем, как отвлечь собеседника какой-нибудь другой темой, обычно рассказывал одну историю. Я руководил лабораторией, в которой работало 30 с лишним сотрудников. В реальности, для того, чтобы выполнить весь необходимый для меня лично и весь требуемый дирекцией объём работы, мне нужно было 5-6 сотрудников, не более. Я пришёл к директору института с просьбой-предложением. Поскольку многие другие лаборатории испытывают кадровый голод, я попросил директора забрать у меня 20-25 сотрудников и передать нуждающимся в людях лабораториям.
Директор, который в общем относился ко мне очень хорошо, посмотрел на меня так, как-будто я предложил ему всем институтом завтра же отправиться на поиски клада, спрятанного французами при отступлении из Москвы. Лицо его посуровело и приняло слегка брезгливое выражение. Он необычно грубым голосом сказал, чтобы я шёл работать. Немного помолчав, он снисходительным тоном объяснил мне, что мое предложение приведёт к тому, что в следующем году министерство урежет институту фонд зарплаты. Но это было только частью директорсокй правды. Почёт и уважение к руководителю лаборатории, и это правило действовало не только на территории нашего института, но и на всём пространстве СССР, были прямо пропорциональны числу подчинённых. Таким образом, у директора возникло сомнение по поводу моей вменяемости.
Я по своей политической ориентации был и есть республиканец до мозга костей, а директор института был демократом. Вернее, он был пламенным коммунистом, но, окажись в США, голосовал бы только за демократов. Когда я рассказывал эту историю, мои собеседники обычно надолго задумывались.
