![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
systemityПродолжение. Часть I: systemity.livejournal.com/
Часть II:systemity.livejournal.com/
Часть III:systemity.livejournal.com/
Часть VI:systemity.livejournal.com/64029.html
Долговременная память (ДП) - это база, без которой наше сознание не может функционировать. Многоплановые исследования нейронов, которые участвуют в записи и воспроизведении информации, хранящейся в нашем мозгу, сотни тысяч статей и книг, написанных на эту тему, конечно же чрезвычайно интересны специалистам, посвятившим свою деятельность исследованию загадок человеческого сознания. Многое из достигнутого можно обобщить и систематизировать, но, тем не менее, в море деталей до сих пор нет ни капли целостного знания. Передача информации сопровождается передачей электрических сигналов, нейроны по размерам отличаются на полтора порядка, они образуют клеточные ансамбли и любое возбуждение относящихся к нему нейронов приводит к возбуждению всего ансамбля, если кирпич упадёт на голову, то способность к запоминанию снизится или совсем исчезнет в зависимости от того, на какую часть головы кирпич свалился и т.д. и т.п.
Конечно же на каждом этапе развития знаний о деталях строения и принципах функционировании мозга интеллектуальные усилия по консолидации этих знаний в целостную картину приобретали всё новые, недоступные ранее возможности. Одним из первых людей, анатомировших мозг человека и животных, был врач и философ грек Клавдий Гален (130-200 н.э.). Гален считал, что в работе мозга главным является не самое его вещество, а заполненные жидкостью полости. Сегодня эти полости известны, как система мозговых желудочков, а выделяющаяся в них жидкость, как цереброспинальная (спинномозговая) жидкость. Эти представления настолько глубоко проникли в научную мысль Запада, что на протяжении почти 15 веков идеи Галена не подвергались сомнению. На уровне современных экспериментальных возможностей всё это выглядит конечно же предельно наивным. Гален ничего не мог знать о нейронах, о механизмах их взаимоконтактирования, об электрических сигналах, которыми эти клетки обмениваются в мозгу в процессе их функционирования и многое другое. Но Гален был первым, который пытался выработать некую общую картину того, как функционирует мозг человека и животных. Сегодня, чем больше наука узнаёт конкретных деталей о функционировании мозга, тем больше новых труднорешаемых вопросов появляется. И эта погоня за детализацией по существу никогда не окончится.
Новые методы физико-химических исследований и новые методические подходы , конечно же, очень нужны и важны, но, как нарезанные кусочками сырые мясо и овощи непригодны для еды, так и многообразие деталей вовсе не является синонимом целостного знания - единственно по-настоящему ценного продукта научного творчества. Из исходных продуктов можно приготовить различные блюда, которые могут весьма отличаться по вкусу, но эти блюда можно по крайней мере пробовать, их можно сравнивать, обсуждать технологию их приготовления. Такие блюда в науке называются парадигмами и обозначают философские или теоретические рамки любого вида знания. Наличие подобных рамок позволяет смотреть на феномены мышления, памяти, сна, сновидений, как на консолидированные объекты, как, например, мы смотрим по ночам на Луну, а не на камешки, доставленные с этой планеты. Такой парадигмой является излагаемое мною здесь представление о том, что сон является естественным механизмом осуществления в оптимальных условиях двух жизненно важных процессов: ревитализации ДП путём копирования информации из ПП и очистка ПП от мусорной информации путём её стирания.
При том, что число нейронов в мозге человека составляет порядка десятков миллиардов, суммарная информация, которую в течение жизни человек получает только лишь по линии зрительного восприятия составляет десятки миллионов миллиардов бит. Если даже представить себе механизмы, с помощью которых нейронная система мозга способна хранить в памяти такое количество входной информации, то трудно себе представить тот уровень дебилизма, к которому привело бы нас хранение такого объёма информации, подавляющая часть которой, как, например, виды пролетающие перед глазами автомобилиста, не стиралась бы избирательно. Как этой избирательности достигает наш мозг - загадка, разгадка которой чрезвычайно важна.
Наше мышление способно идентифицировать эпизоды или образы, точный эквивалент которых хранится в ДП. Наше мышление способно идентифицировать эпизоды и образы, которые с той или иной степенью отдаленности напоминают эпизоды и образы, хранящиеся в ДП. Наше мышление способно в соответствии с непонятной нам логикой причислить к определённой группе эпизодов и образов также и то, что не имеет на первый взгляд никакого сходства с хранимой в ДП информацией. Наше мышление способно восстановить целый ряд воспоминаний об образах и эпизодах таким образом, что, как правило, человек не не в силах понять, почему из эпизода А осуществился переход к эпизоду В, а из В - к эпизоду С. Будучи самоорганизующейся системой, нейроны мозга самопроизвольно объединяются в ансамбли таким образом, что возбуждение любого нейрона, входящего в состав ансамбля, приводит к возбуждению всего ансамбля, причем между ансамблями существуют многочисленные и многосторонние связи. Очевидно, что нейроны объединяются с помощью механизма, включающего некоторое изначальное родство, иначе бы ансамбли нейронов из носителей информации превратились бы в носителей хаоса бессмыслия. Можно конечно сказать, что "основным функциональным признаком ансамблевой организации является локальный синергизм реакций нейронов центральной ядерной структуры ансамбля, окруженной зоной заторможенных и нереагирующих нейронов", и со спокойной совестью уйти на обеденный перерыв. Может быть найдутся читатели, которым сказанное выше о чём-то говорит. Мне это абсолютно ни о чём не говорит. Мне это говорит лишь о том, что по этому поводу пока что нечего сказать.
Позавчера я покупал в магазине яблоки. Они были невероятно большие и очень красивые. Каждое яблоко отличалось соотношением и расположением цветов от пурпурного до салатового. Сегодня я могу вспомнить практически каждое яблоко, которое я положил в продуктовую корзинку. Если я сильно постараюсь, то могу это вспомнить и через несколько дней, но не через год или через месяц. Приведу другой пример. Лет 45 тому назад я пошёл на сухумский рынок купить фрукты. Остановился около женщины, которая торговала огромными зелёнными яблоками. Я спросил о цене и она мне назвала цену на ломанном русском невообразимо высокую. Я никогда в жизни не торговался. Я по-грузински спросил её не продаст ли она за меньшую цену. Она тутже согласилась. Воодушевлённый лёгкостью, с которой мне удалось снизить цену, я спросил её на предмет ещё меньшей цены. Она вновь согласилась. После нескольких подобных пассов я доторговался до умопомрачительно низкой цены. На всякий случай я назвал ей по-грузински окончательную цену и со спокойной совестью отправился домой. Оказалось, что яблоки, которые я купил, обладали уникальной особенностью: их нельзя было есть ни путём откусывания от целого яблока, ни путём нарезания на тонкие ломтики. Яблоки были железной консистенции. Они упорно сопротивлялись воздействию внешней среды и не стали ни на йоту мягче, несмотря на то, что лежали на подоконнике под лучами жаркого абхазского солнца. В день отъезда я их выкинул в мусорный ящик. Но как выглядели эти яблоки, до самых мельчайших подробностей я помню до сих пор. Таким образом, что-то из нашей долговременной памяти вымывается практически сразу, а что-то хранится десятки лет. Каков механизм этой избирательности? На подобные простые вопросы нет простых ответов.
Во время бодрствования наше сознание постоянно работает, логически связанные эпизоды, так или иначе ассоциированные с короткоживущей (КП) и промежуточной памятью (ПП ) постоянно переходят в ДП, где занимают подобающее им место среди близкой по тем или иным параметрам информации. Наше сознание формирует субъективные образы и эти субъективные образы влияют на экстракцию в ДП объективных образов, которые нам поставляют органы чувств. Однако указанные процессы во время бодрствования имеют в своей массе, как правило, поверхностный характер. Наподобие тому, как, просматривая ЖЖ, люди читают в первую очередь короткие блоги с выразительными заголовками, с короткими записями, чётко раскрывающими содержание, и преимущественно их и комментируют. Для того, чтобы внимательно прочитать что-то серьёзное, нужно расслабиться и сосредоточиться, что не всегда удаётся сделать в суете бодрствования. Наше мышление имеет привычку - пассивно плестись за требованиями дня. Таким образом, при бодрствовании существенная часть информации в необработанном виде оседает в ПП. Сон является способом более тщательной обработки информации, поступившей за день. В состоянии сна, когда на нас не воздействуют многочисленные внешние раздражители, эту работу мозг проводит в медленной стадии сна.
Для того, чтобы ответить на вопрос "почему мы спим и видим сны", невозможно обойтись без объяснения того, что такое сознание и что такое бессознательное, что такое интуиция, как мы мыслим, как мы извлекаем из памяти нужную информацию и как нам память подсказывает то, что нам самим в голову не приходило, как мы управляем своей психикой и как наша психика управляет нами. Обо всём этом мы знаем слишком много для того, чтобы принять на веру простые объяснения и классификации. Даже самое тезисное перечисление известных умозрительных заключений и полученных наукой экспериментальных результатов увело бы нас далеко в сторону от ответа на поставленный вопрос.
К сказанному необходимо присовокупить тезис о том, что каждый человек обладает выраженной индивидуальностью. Швейцарский психиатр Карл Густав Юнг разработал типологию человеческих личностей. Результаты его исследований были опубликованы в работе "Психологические типы". Типология К.Юнга основана на бимодальном распределении признаков по дихотомической шкале (да-нет). В дальнейшем на основе типологии К.Юнга было создано два направления типологического тестирования: соционика Аушры Аугустинявичуте и типология Майерс-Бриггс. В обоих случаях выделяются 16 психотипов. После довольно длительного успешного использования психологического тестирования на практике стало очевидным, что эта классификация хорошо работает на "ярких типах", как бы на узловых точках многообразия человеческой психики. Это является ещё одним подтверждением тезиса об уникальности психики каждого индивидуума. А ведь психотип человека влияет на все аспекты структурной и функциональной деятельности мозга.
Я самым занудным образом пытался довести читателя, не отягощённого специальными знаниями, до такого уровня, чтобы гипотеза, к объяснению которой я непосредственно приступаю, врезалась в память надолго и помогла бы ему самостоятельно осмысливать такое присущее всем нам чувство, как воспоминание о виденном сне. В дальнейшем я буду пользоваться терминологией, смысл которой ясен из самого обозначения, например, пассивное и активное мышление, галлюцинация, ассоциативная экстракция информации. Если я по каждому из терминов буду давать подробное объяснение, то не смогу поставить точку в конце этой статьи никогда.
Как я уже упоминал, нормальный сон человека состоит из ортодоксальной (медленной) стадии и парадоксальной (быстрой) стадии. Медленная стадия включает в себя четыре фазы. Весь цикл из пяти фаз длится обычно 1.5-2 часа, а весь сон включает в себя 4-5 циклов. Хотя при приближении к концу сна относительная продолжительность отдельных фаз изменяется, тем не менее структуры отдельных циклов можно считать одинаковыми. Это очень важное наблюдение свидетельствует о том, что в каждом из циклов сна механизмы обработки информации, сохраняющейся в ПП, остаются постоянными. А это в свою очередь свидетельствует о том, что информация в ПП хранится в нерассортированном виде, вперемежку, и в течение каждого цикла обрабатывается определенный объём информации. Объём информации, который обрабатывается за первый цикл, обратно пропорционален количеству часов, необходимых тому или иному человеку для удовлетворения потребности в сне. Хорошо известно, что некоторые люди, например, Наполеон, Эдисон, могли вполне обходиться 3-4 часами сна, в то время, как младенцы спят 14 и более часов. Из того, что будет сказанно ниже, можно понять почему это имеет место.
(Окончание следует)
Часть II:systemity.livejournal.com/
Часть III:systemity.livejournal.com/
Часть VI:systemity.livejournal.com/64029.html
Долговременная память (ДП) - это база, без которой наше сознание не может функционировать. Многоплановые исследования нейронов, которые участвуют в записи и воспроизведении информации, хранящейся в нашем мозгу, сотни тысяч статей и книг, написанных на эту тему, конечно же чрезвычайно интересны специалистам, посвятившим свою деятельность исследованию загадок человеческого сознания. Многое из достигнутого можно обобщить и систематизировать, но, тем не менее, в море деталей до сих пор нет ни капли целостного знания. Передача информации сопровождается передачей электрических сигналов, нейроны по размерам отличаются на полтора порядка, они образуют клеточные ансамбли и любое возбуждение относящихся к нему нейронов приводит к возбуждению всего ансамбля, если кирпич упадёт на голову, то способность к запоминанию снизится или совсем исчезнет в зависимости от того, на какую часть головы кирпич свалился и т.д. и т.п.
Конечно же на каждом этапе развития знаний о деталях строения и принципах функционировании мозга интеллектуальные усилия по консолидации этих знаний в целостную картину приобретали всё новые, недоступные ранее возможности. Одним из первых людей, анатомировших мозг человека и животных, был врач и философ грек Клавдий Гален (130-200 н.э.). Гален считал, что в работе мозга главным является не самое его вещество, а заполненные жидкостью полости. Сегодня эти полости известны, как система мозговых желудочков, а выделяющаяся в них жидкость, как цереброспинальная (спинномозговая) жидкость. Эти представления настолько глубоко проникли в научную мысль Запада, что на протяжении почти 15 веков идеи Галена не подвергались сомнению. На уровне современных экспериментальных возможностей всё это выглядит конечно же предельно наивным. Гален ничего не мог знать о нейронах, о механизмах их взаимоконтактирования, об электрических сигналах, которыми эти клетки обмениваются в мозгу в процессе их функционирования и многое другое. Но Гален был первым, который пытался выработать некую общую картину того, как функционирует мозг человека и животных. Сегодня, чем больше наука узнаёт конкретных деталей о функционировании мозга, тем больше новых труднорешаемых вопросов появляется. И эта погоня за детализацией по существу никогда не окончится.
Новые методы физико-химических исследований и новые методические подходы , конечно же, очень нужны и важны, но, как нарезанные кусочками сырые мясо и овощи непригодны для еды, так и многообразие деталей вовсе не является синонимом целостного знания - единственно по-настоящему ценного продукта научного творчества. Из исходных продуктов можно приготовить различные блюда, которые могут весьма отличаться по вкусу, но эти блюда можно по крайней мере пробовать, их можно сравнивать, обсуждать технологию их приготовления. Такие блюда в науке называются парадигмами и обозначают философские или теоретические рамки любого вида знания. Наличие подобных рамок позволяет смотреть на феномены мышления, памяти, сна, сновидений, как на консолидированные объекты, как, например, мы смотрим по ночам на Луну, а не на камешки, доставленные с этой планеты. Такой парадигмой является излагаемое мною здесь представление о том, что сон является естественным механизмом осуществления в оптимальных условиях двух жизненно важных процессов: ревитализации ДП путём копирования информации из ПП и очистка ПП от мусорной информации путём её стирания.
При том, что число нейронов в мозге человека составляет порядка десятков миллиардов, суммарная информация, которую в течение жизни человек получает только лишь по линии зрительного восприятия составляет десятки миллионов миллиардов бит. Если даже представить себе механизмы, с помощью которых нейронная система мозга способна хранить в памяти такое количество входной информации, то трудно себе представить тот уровень дебилизма, к которому привело бы нас хранение такого объёма информации, подавляющая часть которой, как, например, виды пролетающие перед глазами автомобилиста, не стиралась бы избирательно. Как этой избирательности достигает наш мозг - загадка, разгадка которой чрезвычайно важна.
Наше мышление способно идентифицировать эпизоды или образы, точный эквивалент которых хранится в ДП. Наше мышление способно идентифицировать эпизоды и образы, которые с той или иной степенью отдаленности напоминают эпизоды и образы, хранящиеся в ДП. Наше мышление способно в соответствии с непонятной нам логикой причислить к определённой группе эпизодов и образов также и то, что не имеет на первый взгляд никакого сходства с хранимой в ДП информацией. Наше мышление способно восстановить целый ряд воспоминаний об образах и эпизодах таким образом, что, как правило, человек не не в силах понять, почему из эпизода А осуществился переход к эпизоду В, а из В - к эпизоду С. Будучи самоорганизующейся системой, нейроны мозга самопроизвольно объединяются в ансамбли таким образом, что возбуждение любого нейрона, входящего в состав ансамбля, приводит к возбуждению всего ансамбля, причем между ансамблями существуют многочисленные и многосторонние связи. Очевидно, что нейроны объединяются с помощью механизма, включающего некоторое изначальное родство, иначе бы ансамбли нейронов из носителей информации превратились бы в носителей хаоса бессмыслия. Можно конечно сказать, что "основным функциональным признаком ансамблевой организации является локальный синергизм реакций нейронов центральной ядерной структуры ансамбля, окруженной зоной заторможенных и нереагирующих нейронов", и со спокойной совестью уйти на обеденный перерыв. Может быть найдутся читатели, которым сказанное выше о чём-то говорит. Мне это абсолютно ни о чём не говорит. Мне это говорит лишь о том, что по этому поводу пока что нечего сказать.
Позавчера я покупал в магазине яблоки. Они были невероятно большие и очень красивые. Каждое яблоко отличалось соотношением и расположением цветов от пурпурного до салатового. Сегодня я могу вспомнить практически каждое яблоко, которое я положил в продуктовую корзинку. Если я сильно постараюсь, то могу это вспомнить и через несколько дней, но не через год или через месяц. Приведу другой пример. Лет 45 тому назад я пошёл на сухумский рынок купить фрукты. Остановился около женщины, которая торговала огромными зелёнными яблоками. Я спросил о цене и она мне назвала цену на ломанном русском невообразимо высокую. Я никогда в жизни не торговался. Я по-грузински спросил её не продаст ли она за меньшую цену. Она тутже согласилась. Воодушевлённый лёгкостью, с которой мне удалось снизить цену, я спросил её на предмет ещё меньшей цены. Она вновь согласилась. После нескольких подобных пассов я доторговался до умопомрачительно низкой цены. На всякий случай я назвал ей по-грузински окончательную цену и со спокойной совестью отправился домой. Оказалось, что яблоки, которые я купил, обладали уникальной особенностью: их нельзя было есть ни путём откусывания от целого яблока, ни путём нарезания на тонкие ломтики. Яблоки были железной консистенции. Они упорно сопротивлялись воздействию внешней среды и не стали ни на йоту мягче, несмотря на то, что лежали на подоконнике под лучами жаркого абхазского солнца. В день отъезда я их выкинул в мусорный ящик. Но как выглядели эти яблоки, до самых мельчайших подробностей я помню до сих пор. Таким образом, что-то из нашей долговременной памяти вымывается практически сразу, а что-то хранится десятки лет. Каков механизм этой избирательности? На подобные простые вопросы нет простых ответов.
Во время бодрствования наше сознание постоянно работает, логически связанные эпизоды, так или иначе ассоциированные с короткоживущей (КП) и промежуточной памятью (ПП ) постоянно переходят в ДП, где занимают подобающее им место среди близкой по тем или иным параметрам информации. Наше сознание формирует субъективные образы и эти субъективные образы влияют на экстракцию в ДП объективных образов, которые нам поставляют органы чувств. Однако указанные процессы во время бодрствования имеют в своей массе, как правило, поверхностный характер. Наподобие тому, как, просматривая ЖЖ, люди читают в первую очередь короткие блоги с выразительными заголовками, с короткими записями, чётко раскрывающими содержание, и преимущественно их и комментируют. Для того, чтобы внимательно прочитать что-то серьёзное, нужно расслабиться и сосредоточиться, что не всегда удаётся сделать в суете бодрствования. Наше мышление имеет привычку - пассивно плестись за требованиями дня. Таким образом, при бодрствовании существенная часть информации в необработанном виде оседает в ПП. Сон является способом более тщательной обработки информации, поступившей за день. В состоянии сна, когда на нас не воздействуют многочисленные внешние раздражители, эту работу мозг проводит в медленной стадии сна.
Для того, чтобы ответить на вопрос "почему мы спим и видим сны", невозможно обойтись без объяснения того, что такое сознание и что такое бессознательное, что такое интуиция, как мы мыслим, как мы извлекаем из памяти нужную информацию и как нам память подсказывает то, что нам самим в голову не приходило, как мы управляем своей психикой и как наша психика управляет нами. Обо всём этом мы знаем слишком много для того, чтобы принять на веру простые объяснения и классификации. Даже самое тезисное перечисление известных умозрительных заключений и полученных наукой экспериментальных результатов увело бы нас далеко в сторону от ответа на поставленный вопрос.
К сказанному необходимо присовокупить тезис о том, что каждый человек обладает выраженной индивидуальностью. Швейцарский психиатр Карл Густав Юнг разработал типологию человеческих личностей. Результаты его исследований были опубликованы в работе "Психологические типы". Типология К.Юнга основана на бимодальном распределении признаков по дихотомической шкале (да-нет). В дальнейшем на основе типологии К.Юнга было создано два направления типологического тестирования: соционика Аушры Аугустинявичуте и типология Майерс-Бриггс. В обоих случаях выделяются 16 психотипов. После довольно длительного успешного использования психологического тестирования на практике стало очевидным, что эта классификация хорошо работает на "ярких типах", как бы на узловых точках многообразия человеческой психики. Это является ещё одним подтверждением тезиса об уникальности психики каждого индивидуума. А ведь психотип человека влияет на все аспекты структурной и функциональной деятельности мозга.
Я самым занудным образом пытался довести читателя, не отягощённого специальными знаниями, до такого уровня, чтобы гипотеза, к объяснению которой я непосредственно приступаю, врезалась в память надолго и помогла бы ему самостоятельно осмысливать такое присущее всем нам чувство, как воспоминание о виденном сне. В дальнейшем я буду пользоваться терминологией, смысл которой ясен из самого обозначения, например, пассивное и активное мышление, галлюцинация, ассоциативная экстракция информации. Если я по каждому из терминов буду давать подробное объяснение, то не смогу поставить точку в конце этой статьи никогда.
Как я уже упоминал, нормальный сон человека состоит из ортодоксальной (медленной) стадии и парадоксальной (быстрой) стадии. Медленная стадия включает в себя четыре фазы. Весь цикл из пяти фаз длится обычно 1.5-2 часа, а весь сон включает в себя 4-5 циклов. Хотя при приближении к концу сна относительная продолжительность отдельных фаз изменяется, тем не менее структуры отдельных циклов можно считать одинаковыми. Это очень важное наблюдение свидетельствует о том, что в каждом из циклов сна механизмы обработки информации, сохраняющейся в ПП, остаются постоянными. А это в свою очередь свидетельствует о том, что информация в ПП хранится в нерассортированном виде, вперемежку, и в течение каждого цикла обрабатывается определенный объём информации. Объём информации, который обрабатывается за первый цикл, обратно пропорционален количеству часов, необходимых тому или иному человеку для удовлетворения потребности в сне. Хорошо известно, что некоторые люди, например, Наполеон, Эдисон, могли вполне обходиться 3-4 часами сна, в то время, как младенцы спят 14 и более часов. Из того, что будет сказанно ниже, можно понять почему это имеет место.
(Окончание следует)
