На чем стоит Америка

Сергей Восковский

November 27, 2016

Шум, поднявшийся после победы на президентских выборах Дональда Трампа, равно как и анализ источников этого шума, а также поиск в упомянутом шуме среди случайных составляющих того, что можно назвать сигналом, то есть элементов, содержащих информацию, показывают, что неожиданный исход вполне обычной политической процедуры инициировал во множестве умов столь сильные очаги возбуждения, что количество суждений едва ли не превысило число самих умов.

После пусть и грубого, но достаточно объективного объединения мнений в группы, содержащие более или менее не противоречащие друг другу утверждения, решившийся на это наблюдатель с удивлением констатирует, что недовольство победой Трампа вызвано не столько качествами победителя, сколько состоянием общества, подвергавшегося в течение десятилетий обработке (или даже самообработке) в соответствии с тем, что называется identity politics. Эта самая политика идентичности, будучи, как это часто бывает, доведенной до абсурда, привела к тому, что в настоящий момент мы видим, как в мире параллельно и одновременно развиваются два разнонаправленных процесса. Это глобализация и фрагментация.

Глобализация, если коротко, это всяческая интеграция и унификация, а самый простой ее пример – «Макдональдс». Где бы заведение этой компании ни находилось, посетитель найдет в нем именно то, за чем он пришел.

Главные следствия процесса глобализации – мировое разделение труда, миграция в масштабах всей планеты капитала, рабочей силы, производственных ресурсов, стандартизация законодательства, экономических и технологических процессов, а также сближение и слияние культур разных стран. Мультикультуризм и многообразие – это тоже достижения глобализации.

С этим все ясно. А что такое фрагментация?

Сторонники Клинтон в Портланде

В ходе глобализации происходит ослабление межгосударственных преград. Межнациональные и межгосударственные противоречия сглаживаются. Но свято место пусто не бывает, на их месте появляются новые противоречия – между демографическими группами, в каком бы месте глобального мира они ни находились.

Здесь мы и видим identity politics, идеологию, согласно которой члены демографических групп имеют единые интересы, а люди в их рамках должны действовать единообразно. Это напоминает коммунистическую идеологию, которая постулировала единство пролетариев всех стран для борьбы с международным капиталом. Однако вместо бинарного противостояния типа «мы – они» политика идентичности допускает существование сколь угодно большого количества демографических групп, требующих особого к себе отношения. В случае невыполнения данного требования identity politics считает не только возможной, но и необходимой борьбу каждой конкретной группы за выполнение этих требований.

Отсюда совсем недалеко и до фрагментации, когда происходят раскол и столкновение интересов различных сообществ по причине расовой, национальной и культурной дифференциации.

Политика идентичности была оружием Демократической партии, которое она применяла много лет на ниве американского образования. Можно сказать, не покривив душой, что в духе этой политики выращено уже не одно поколение американцев. Учитывая количество университетов в стране, а также их, если можно так выразиться, пропускную способность, следует признать, что едва ли не все «образованное» население США в той или иной степени считает identity politics основой существования Америки как общества. Я закавычил слово, характеризующее огромный слой граждан страны, потому что во многом качество нынешнего образования отличается от того, что было несколько десятилетий назад, когда от окончившего университет требовалось главным образом соответствие требованиям реальной жизни, а не умение жонглировать понятиями и соблюдать дисциплину той группы, к которой человек себя относит.

Все это в текущем избирательном цикле не помогло демократам провести своего кандидата, зато создало в среде их электората атмосферу взаимного недоверия и ненависти по групповому признаку. Чего стоят плакаты, с которыми вышли на улицы сторонники Клинтон после ее поражения. Еще немного, и их демонстрации сравнились бы с беспорядками, устраиваемыми антиглобалистами во время проведения всемирных саммитов. А ведь это две противоположности, приверженцы которых даже в страшном сне не могли бы подать друг другу руку.

Интересный процесс наблюдается также среди политических деятелей и лидеров государств. Кажущееся исчезновение блокового противостояния, исчезновение оппозиции вида «СССР – США» породило у лидеров нового поколения ошибочные взгляды, похожие на те, что мы описывали чуть выше применительно к группам людей.

В высказываниях Трампа каждый из лидеров находит что-то близкое его воззрениям, а часто и скрываемым страхам, и из этого не только делает выводы, уводящие его в сторону от понимания ситуации, но и сообщает этим выводам качества, делающие их похожими на результат самогипноза.

Так, в Европе начали опасаться возврата Америки к политике изоляционизма. Рисовать картины того, как Штаты сидят за океаном и ждут, когда можно будет вмешаться в европейские или азиатские заварухи лишь для того, чтобы там не наделали слишком больших глупостей.

Палестинские арабы предложили Трампу признать «государство Палестину». Ну и так далее, и тому подобное.

Все сказанное можно было бы отнести к действиям, вызванным некомпетентным анализом, если бы оно не происходило с лидерами государств и прочими очень важными персонами. Конечно, ситуация в мире не располагает к спокойному созерцанию происходящего, но она не так уж и безнадежна. И для того, чтобы впопыхах не делать того, что после нельзя будет отменить, всем следовало бы помнить, что президент Соединенных Штатов – не абсолютный монарх. Вспомним ожидания арабо-мусульманского мира от президентства Обамы. Ему даже устроили второпях Нобелевскую премию мира. Но, как и любой другой лидер страны, Обама прежде всего соблюдал ее, страны, интересы, пусть и с поправкой на то, как он их понимает, и лишь потом – интересы той группы или тех групп, которые его выдвинули на президентство.

Хорошо, если в каденцию Трампа интересы Америки совпадут с интересами Трампа и его электората. Но даже в том случае, если этого и не произойдет, политическая система США, выдержавшая два с половиной столетия интенсивной, как говорится, эксплуатации, сгладит все неровности, ослабит ущерб и усилит положительный эффект любых действий президента. На том Америка и стоит.

На мой взгляд автор не обратил внимание на главную особенность процесса, который он называет фрагментацией, на причину и действующие силы, определяющие образование демографических групп, требующих особого к себе отношения. А возникновение этих групп происходило вовсе не спонтанно и является прямым следствием влияния глобализации на механизмы завоевания и сохранения власти.

Глобализация резко сократила возможности автократов и бюрократов манипулировать населением. В прежние времена, когда можно было повесить большой амбарный замок на границе, для такого манипулирования существовал большой простор: от использования парткомов и месткомов для разрешения выезда за границу, от ГУЛАГа до более мелких ограничений, приличествующих более цивилизованных странам. В старые добрые времена 99% голосующих за блок коммунистов и беспартийных были обычным явлением. В условиях глобализации подобное весьма привлекательное для властных структур единодушие стало трудно достижимым.

В связи с этими трудностями, возникшими на пути к власти по ходу процессов глобализации, властные структуры как цивилизованных, так и нецивилизованных вроде бывших советских республик стран стали активно изобретать способы компенсации потерь. Один из способов можно обозначить термином "кого бы ещё пожалеть?". Этот довольно простой приём завоевания и упрочения власти заключается в том, что выбирается страта общества, по ряду признаков отклоняющаяся от всего общества в целом и вызывающая негативное отношение общества по тем или иным мотивам. С помощью продажных средств массовой информации эта выбранная страта начинает публично защищаться и облагораживаться, что приводит к тому, что принадлежащие к этой страте становятся благодарными избирателями облагораживателей.

У автора развитие идеологии identity politics представлено в качестве самопроизвольного процесса, а на самом деле это - результат упорной и кропотливой деятельности шантрапы, рвущейся во власть. Политика "кого бы ещё пожалеть?" привела к тому, что сегодня принято называть политкорректностью, мультикультурализмом и т.п.. Однополые браки, расизм наоборот, кретинская политика в области иммиграции, ислам - религия мира и многое другое особо были удобны для наиболее цивилизованных стран мира, поскольку никому не приходило в голову, что они индуцированы с примитивно корыстными целями, а не возникли самопроизвольно. В странах, возникших на развалинах СССР, политика приблизительно такая же, но попроще и погрубее, учитывая особенности населения, десятилетиями забитого патогенной религией светлого коммунистического послезавтра.