systemity

Поэт Альфонс Петцольд

0_bceb1_4838531f_orig

Австрийский писатель Альфонс Петцольд (1882-1923) вполне мог бы стать немецким, если бы не социал-демократические убеждения отца, из-за которых его семье пришлось навсегда покинуть родную Саксонию. Почти лишённые средств к существованию, Петцольды брались за любую работу, не исключением был и Альфонс, от рождения болезненный и слабый. После смерти отца он работал башмачником, маляром, пекарем, кельнером, скитался по Вене, ночуя в приютах и прямо на улице.

В начале 1900-х годов он осел в рабочей общине Оттакринг и пошёл по отцовской дорожке: увлёкся социализмом и анархизмом, запоем читал Толстого. Однако к «практике» не перешёл, так как в это же время у него обнаружили чахотку. К началу 1910-х относятся первые публикации: книга стихов «Всему вопреки» и роман «Земля», написанный под впечатлением пребывания в туберкулёзной больнице.

В творчестве Петцольда причудливо сочетаются темы гуманизма, социализма и глубокой религиозности. Тем большим потрясением для его друзей стали стихи, которые Петцольд начал публиковать в начале мировой войны. Исполненные военного пафоса, кровожадных призывов и дремучего шовинизма, они стали предметом оживлённых споров и многочисленных пародий в прессе, особенно пацифистски настроенной. Позже Петцольд под впечатлением ужасов войны снизил градус пафоса и вернулся к своим прежним человеколюбивым убеждениям. Впрочем, это не помешало нацистской пропаганде слепить впоследствии из социалиста Петцольда образ пламенного рабочего-патриота. Это сделало его имя невероятно популярным, а с падением нацизма закономерно привело к вытеснению его творчества из общественной жизни и почти полному забвению.

Сестра милосердия

Вы чувствуете лишь прикосновенье
Бесплотных рук, дарующих покой.
Я и сама своё исчезновенье
По вечерам осознаю с тоской.

Я с вами, искалеченные мукой,
В тот миг, когда меня не разглядят.
Я стала вам невестой и разлукой,
А перевязка – наш святой обряд.

Иду по солнцем залитой палате
Вдоль коек, никому здесь не жена,
И кажется, что я в своём халате
Светиться свежей юностью должна.

Дарую лбам, горячкой обожжённым,
Прохладу, ощущаю пульса стук,
А в нём тоску по вашим дальним жёнам,
И, как Спаситель, причащаюсь мук.

Die Krankenschwester

Was hier euch pflegt, hört, ist nur das Getaste
mir fremder Glieder, die nicht Seele sind.
Selbst abends, wenn ich in der Stube raste,
komm ich mir vor, wie taub, gelähmt und blind.

Ich bin bei euch, Ihr Siechen, Leidgequälten,
nur in den Stunden, wo ihr mich nicht seht.
Dann seid ihr die mit meinem Geist Vermählten
und jede Handlung ist mir ein Gebet.

Doch schreite ich in hellem Glanz der Säle
von Bett zu Bett, für euch ein fremdes Weib,
wird es mir so, als wenn mein Haargesträhle
erdrosseln müßte meinen jungen Leib.

Ich kühle eure fieberschweren Stirnen
und fühl in eurer Pulse wildem Takt
die Sehnsucht nach den fernen Fraun und Dirnen
und leide dann wie Jesus, wund und nackt.

Война

Ворвавшись из неведомых глубин,
Она стучится в стены, грохоча,
Сходя потопом, тысячей лавин,
Всё раздирая лапой палача.

Годами понемногу страх и гнев
Её питали, выводя на свет,
И вот она ярится, почернев,
Огнём прорвавшись из своих тенет.

Ей миллионы днесь подчинены,
И горе тем, кто встанет супротив,
Сбылись кровавой баней наши сны,
Безумием звенящим охватив

И вырывая из груди сердца.
И дол, и град покрыла краснота.
Сочится смерть из каждого лица
И не бывает никогда сыта.