![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Нынешний, турецкий саммит «большой двадцатки» разительно отличается от предыдущего, австралийского. Если в Брисбене Путина старались не замечать, руки не подавали и рядом не садились, в Анкаре все было совсем по-другому. Путин провел ряд двусторонних встреч, включая короткий разговор с американским президентом Обамой, поучил мировых лидеров, как надо бороться с терроризмом, пообещал предоставить трехлетнюю рассрочку по украинскому долгу и не бомбить силы сирийской непримиримой оппозиции, которые воюют против ИГИЛ. Путину улыбались и жали руку, его усаживали на почетные места, а президент пострадавшей от террористической атаки Франуии Франсуа Олланд и вовсе засобирался в Россию, чтобы сколотить новую антитеррористическую коалицию с участием Москвы и Вашингтона. Уже после «двадцатки» Путин признал, наконец, что катастрофа российского «Боинга» над Синайским полуостровом была результатом террористической атаки. Однако теперь, после парижских событий, этот теракт выглядит уже совсем по-другому и ставит Россию в один ряд с другими странами Запада. Перспективы прорыва международной изоляции Путина и его возвращения в мировую политику для «Ежедневного журнала» анализирует политолог Аркадий ДУБНОВ:
На саммите Путин максимально воспользовался «окном возможностей» для устранения изгойства, которое стало результатом действий на Украине. Его успех лучше всего иллюстрируется словами «не было счастья, да несчастье помогло». Теракт в Париже, а перед этим чудовищный взрыв самолёта А321 над Синаем сделали то, что не удавалось мирной и последовательной дипломатии. Путин вернул себе статус влиятельного мирового игрока, с чьим мнением считается президент США, что продемонстрировала неформальная встреча в Анталии и признание важности военных усилий России в Сирии, которое приписывают Обаме.
Понятно, что Путину вряд ли удастся вернуть политическое и тем более человеческое доверие западных лидеров. Его непредсказуемость и готовность к радикальным действиям не могут не нервировать западное общественное мнение, которое в значительной мере определяет действия политиков. Но именно это общественное мнение и подтолкнуло Обаму, Кэмерона, Олланда и отчасти Меркель к необходимости демонстрировать готовность сотрудничать с Россией в сфере противостояния мировому терроризму. При этом Запад выбирает осторожность, на следующий же день после окончания саммита Вашингтон и Лондон призвали Москву к полному расследованию «дела Сергея Магнитского», напомнив о необходимости навести порядок в системе российского правосудия. Очевидно, что это призвано сгладить эффект от видимого успеха Путина на саммите в Анталии и обозначить остающиеся серьёзные претензии к Москве.
