на четыре вопроса АФАНАСИЯ МАМЕДОВА отвечают:
игорь тантлевский (Историк, заведующий кафедрой еврейской культуры СПбГУ, директор Центра библеистики, гебраистики и иудаики философского факультета СПбГУ), леонид кацис (Филолог, литературовед, профессор РГГУ), наталья киреева (Историк, религиовед, доцент Центра изучения религий РГГУ), роман светлов (Доктор философских наук, профессор СПбГУ)
Игорь Тантлевский: Что касается кумранских рукописей, то они предвосхитили целый ряд основополагающих доктрин первоначального христианства, прежде всего в мессианско-эсхатологических, апокалипсических, сотериологических аспектах. Теперь мы знаем, что между «сектантским» иудаизмом раннеримской эпохи и ранним христианством не было никакой «пропасти». Заметьте, в Евангелиях вообще нет полемики с ессеями (кумранитами), они там даже не упоминаются, в отличие от фарисеев и саддукеев, — возможно, они рассматриваются там как «свои».
Афанасий Мамедов: В «Загадках рукописей Мертвого моря» вы не раз упоминаете караимов. Чем их документы помогли кумранистике?
Игорь Тантлевский: Как это ни покажется парадоксальным, но первое произведение кумранских общинников — так называемый «Дамасский документ» — было обнаружено не в пещерах Кумрана близ Мертвого моря, а еще в 1896 году в генизе каирской караимской синагоги. Можно также усмотреть многочисленные параллели между идеологией и религиозной практикой кумранитов и караимов, что в определенной мере позволяет рассматривать последних в качестве духовных наследников ессеев. Интересно, что в конце, пожалуй, самого загадочного кумранского документа — так называемого «Медного свитка», представляющего собой опись укрытых в разных местностях Иудеи сокровищ, которые до сих пор не обнаружены, — засвидетельствована фраза о том, что существует еще один аналогичный документ, но более подробный. Среди кумранских рукописей он найден не был, но пару десятилетий назад в письме одного ныне покойного исследователя, которое мне довелось прочитать, утверждалось, что среди многочисленных рукописей коллекции караима Авраама Фирковича, приобретенной в XIX веке Императорской Публичной библиотекой в Петербурге, есть документ, являющийся ключом к расшифровке «Медного свитка»… Пока у меня не дошли руки проверить это утверждение.