![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Лижет - не лижет
Любой знает, что менеджер - это управленец, имеющий в подчинении персонал. На заре развития человечества плохих менеджеров съедали. В древней Ассирии плохих менеджеров приносили в жертву, в Древнем Риме выселяли к чёрту на кулички, в современном же цивилизованном обществе плохих менеджеров, как правило, перед увольнением наделяют большими выходными пособиями и почётными грамотами, чтобы зря не нервничали и не шлялись по юристам. Т.е. налицо плавный рост уровня благоприятности атмосферы, в которой менеджеры демонстрируют свои способности.
Критерии, с помощью которых оценивалась работа менеджеров, очень точно отражали дух и состояние человеческого общества на той или иной стадии развития. Если в первобытно-общинном строе плохим считался менеджер, который из-за своего неумения чисто-конкретно общаться с духами не мог обеспечить доверившихся ему людей достаточной для их пропитания концентрацией диких животных и съедобных корешков в ихнем энвайроменте, т.е. оценивался субъективно и по очень непростой шкале, то в современном обществе критерии оценки деятельности менеджеров теряют всякую двусмысленность и могут быть количественно определены с помощью самого простого калькулятора: дебит, кредит, профит и т.п.
Я знаю, что не все будут со мной согласны, но в СССР критерии оценки работы менеджеров не были сопоставимы ни с чем, как до того, так и после того, т.е. представляли собой отдельный сучок, который гордо болтался на кривой поступательного развития техники менеджерства на отрезке от каннибализма до капитализма, и жил своей, непохожей ни на что, жизнью. Косвенным подтверждением высказанного выше соображения является не только внезапный, непредвиденный разрыв промежности у 1/7 суши с радостным выпадением 12 государств, но и тот факт, что после болезненного заштопывания, вызвавшего постоянное нагноение коленок, затрудняющих вставание даже с опорой на вертикаль, остатки этой суши демонстрируют почти такую же суверенную сучковость менеджерства, как и у союза нерушимого республик свободных.
Сущность этого особого вида оценки менеджерской деятельности заключается вот в чём. Если в школе способность ученика оценивается с помощью натурального ряда чисел от 1 до 5 с добавлением по желанию плюсов и минусов, то в качестве критерия оценки менеджеров в СССР (эти критерии в большинстве случаях работают и в современной России) использовалась альтернативная система: "лижет - не лижет", которая практически никак не была связана с профессиональными качествами менеджеров. Эта, казалось бы, примитивно простая система оценки была на самом деле чрезвычайно сложна. Так, получив оценку "не лижет" менеджер мог ожидать от выговора без занесения в личное дело до пули в затылок, в то время как оценка "лижет" обычно сопровождалась заключением "пусть дальше лижет, если больше не на что не способен" или резолюцией " прошу изыскать возможность направить N. на более ответственную работу". Вторая резолюция обычно относилась к людям, которые лизали с горящим взором и радостным урчанием. Например, в современной России оценку "не лижет" получил великолепный менеджер-профессионал Ходорсковский, а оценку "лижет" получил предельно херовый менеджер Онищенко, от которого эта самая Россия страдала, страдает и ещё некоторое время страдать будет.
Будучи очень молодым стариком, я хочу в силу своей старости обратиться к молодёжи, которая поголовно не знакома с суверенно-сучковым характером менеджерства в стране победившего социализма, а в силу своей молодости хочу понадеяться на людей, проживших в СССР большую часть жизни, которые могли бы поделиться множеством примеров из своей личной практики. Пока ещё нас - жежешников - никто не засовсекретил, можно надеяться, что современное молодое поколение менеджеров будет лучше знать свою историю, да и, что скрывать, свое будущее. А из такого личного опыта людей и будет слагаться та самая история, которую физически просто нельзя будет никоим образом сфальсифицировать. Поскольку без затравки, как и после отрезания, ничего не растёт, то я здесь приведу пару примеров из своей жизни. Я мог бы привести их значительно больше, но не хочу мешать другим вспоминающим. Кроме того, патриоты, количество которых в последнее время превысило все разумные пределы, поскольку в условиях экономического и финансового кризиса они стали размножаться простым делением, могут сказать, что этот злобный пиндос (т.е. я), находящийся на содержании ЦРУ, ФБР, АНБ и жидо-масонского кагала, сам всё сочиняет и распространяет. А для меня, знаете ли, самым желанным объектом охмурения являются как раз эти самые патриоты. Ведь медицина, особливо психиатрия, не отказывается же лечить самых безнадёжных больных!
Когда-то я работал заведующим лабораторией института в системе Министерства нефтехимической промышленности. Расскажу о двух эпизодах деятельности менеджеров этого министерства, которые я наблюдал лично своими глазёнками.
Эпизод I.
К первому января каждая лаборатория должна была отправлять в министерство подробнейший отчёт о проделанной работе за год. Прошу в данном случае мне поверить на слово, но я абсолютно точно знаю, что эти отчёты, толщина которых была обычно с ладонь взрослого мужчины, никто никогда не читал. Они сразу же отправлялись в архив на всякий случай. Учитывая объём отчётов и тот факт, что компьютеры пошли в народ только лет через 20, отчёты начинали готовить за 1.5-2 месяца до даты сдачи. Рисовались графики, собирались рукописи отдельных сотрудников, все это перепечатывали машинистки.
Какой-то талантливый представитель суверенно-сучкового менеджмента сообразил, что в самом факте сдачи отчётов заложен огромный управленческо-лизательный потенциал. В итоге в институт была спущена директива предоставлять отчёты не к первому января, а к первому декабря. Ещё через год отчёты нужно было представлять уже к первому ноября. Когда я увольнялся, то годовой отчёт сдавали в середине августа. Реально же отчёт о проделанной работе за год начинали писать в конце июня. Поскольку календарный год, как известно, имеет всего 12 месяцев, то я не могу поручиться за то, что снижение сроков сдачи годового отчёта продолжилось и дальше в сторону января. Любая дурость ведь тоже имеет предел.
Эпизод II.
Однажды мне пришла в голову идея. Я отправил заявку на изобретение и неожиданно быстро получил решение о выдаче мне авторского свидетельства. Когда я уже отправил заявку, то понял, что это моё изобретение - самая большая тупость, какую я совершил за всю свою научную карьеру. Сейчас я являюсь автором более 50 изобретений, а в то время у меня было их немногим более 20. Нет, изобретение не наносило вред народному хозяйству СССР: оно было просто исключительно малополезным.
В начале следующего года ко мне подошла тётка, заведовавшая патентным отделом института, и сказала, что я должен по указанию дирекции срочно к следующему дню написать аннотации к пяти изобретениями, авторские свидедельства на которые я получил за прошлый год. Вечером я сел писать аннотации, но потом пришли гости, принесли выпивку с закуской и ушли где-то под утро. Не успел я написать аннотации к двум изобретениям, одно из которых было тем самым очень тупым в натуре. Утром на "свежую голову" в аннотации на это изобретение я наспех что-то неразборчиво промямлил, отдал тётке-патентше и наглухо обо всём забыл.
В июле я поехал в отпуск в Коктебель, где с песнЯми промотал все деньги. По дороге домой недоспиртованными остатками мозга я непрерывно размышлял, у кого бы одолжить деньги до зарплаты. Приезжаю домой и обнаруживаю в почтовом ящике перевод весом в полторы месячные зарплаты. У меня глаза на лоб полезли. Сначала я подумал, что меня с кем-то спутали. Но на переводе было написано, что всё это счастье мне полагается за победу на конкурсе патентов. Я тутже побежал в патентное бюро объясниться и узнал, что в министерстве проходил конкурс по очень интересной схеме: в победители выходили те, на чьи аннотации было получено максимальное количество заявок на присылку текста авторского свидетельства. Поскольку моя аннотация оказалась самой тупой из всех, то я занял первое место.
Теперь присядьте, чтобы не упасть: через несколько месяцев за это самое авторское свидетельство я получил ещё одну премию порядка месячного оклада. На этот раз я не пошёл за разъяснениями в патентный отдел и не стал сдаваться в милицию за мошеннический обман советской общественности. Просто, в своем стремлении придерживаться элементарных этических норм, на следующий год я наотрез отказался писать аннотации на свои изобретения. Могу засвидетельствовать, что до моего увольнения из института и перехода на работу в Академию Наук, министерство проводило по меньшей мере ещё два таких конкурса. Честно говоря, тогда я думал, что наша Родина непобедима, если ещё не рухнула под руководством столь оригинальных менеджеров. Эти мысли меня посещали задолго до Беловежской Пущи, поэтому в какой-то степени меня извиняют.
Друзья, готовя материал для будущих историков, а также имея ввиду хотя бы небольшую надежду на то, что удастся обездвижить некоторое количество истовых ура-патриотов, обращаюсь к вам с призывом присылать свои воспоминания на тему "лижет - не лижет".
Леонид Андреев.
Критерии, с помощью которых оценивалась работа менеджеров, очень точно отражали дух и состояние человеческого общества на той или иной стадии развития. Если в первобытно-общинном строе плохим считался менеджер, который из-за своего неумения чисто-конкретно общаться с духами не мог обеспечить доверившихся ему людей достаточной для их пропитания концентрацией диких животных и съедобных корешков в ихнем энвайроменте, т.е. оценивался субъективно и по очень непростой шкале, то в современном обществе критерии оценки деятельности менеджеров теряют всякую двусмысленность и могут быть количественно определены с помощью самого простого калькулятора: дебит, кредит, профит и т.п.
Я знаю, что не все будут со мной согласны, но в СССР критерии оценки работы менеджеров не были сопоставимы ни с чем, как до того, так и после того, т.е. представляли собой отдельный сучок, который гордо болтался на кривой поступательного развития техники менеджерства на отрезке от каннибализма до капитализма, и жил своей, непохожей ни на что, жизнью. Косвенным подтверждением высказанного выше соображения является не только внезапный, непредвиденный разрыв промежности у 1/7 суши с радостным выпадением 12 государств, но и тот факт, что после болезненного заштопывания, вызвавшего постоянное нагноение коленок, затрудняющих вставание даже с опорой на вертикаль, остатки этой суши демонстрируют почти такую же суверенную сучковость менеджерства, как и у союза нерушимого республик свободных.
Сущность этого особого вида оценки менеджерской деятельности заключается вот в чём. Если в школе способность ученика оценивается с помощью натурального ряда чисел от 1 до 5 с добавлением по желанию плюсов и минусов, то в качестве критерия оценки менеджеров в СССР (эти критерии в большинстве случаях работают и в современной России) использовалась альтернативная система: "лижет - не лижет", которая практически никак не была связана с профессиональными качествами менеджеров. Эта, казалось бы, примитивно простая система оценки была на самом деле чрезвычайно сложна. Так, получив оценку "не лижет" менеджер мог ожидать от выговора без занесения в личное дело до пули в затылок, в то время как оценка "лижет" обычно сопровождалась заключением "пусть дальше лижет, если больше не на что не способен" или резолюцией " прошу изыскать возможность направить N. на более ответственную работу". Вторая резолюция обычно относилась к людям, которые лизали с горящим взором и радостным урчанием. Например, в современной России оценку "не лижет" получил великолепный менеджер-профессионал Ходорсковский, а оценку "лижет" получил предельно херовый менеджер Онищенко, от которого эта самая Россия страдала, страдает и ещё некоторое время страдать будет.
Будучи очень молодым стариком, я хочу в силу своей старости обратиться к молодёжи, которая поголовно не знакома с суверенно-сучковым характером менеджерства в стране победившего социализма, а в силу своей молодости хочу понадеяться на людей, проживших в СССР большую часть жизни, которые могли бы поделиться множеством примеров из своей личной практики. Пока ещё нас - жежешников - никто не засовсекретил, можно надеяться, что современное молодое поколение менеджеров будет лучше знать свою историю, да и, что скрывать, свое будущее. А из такого личного опыта людей и будет слагаться та самая история, которую физически просто нельзя будет никоим образом сфальсифицировать. Поскольку без затравки, как и после отрезания, ничего не растёт, то я здесь приведу пару примеров из своей жизни. Я мог бы привести их значительно больше, но не хочу мешать другим вспоминающим. Кроме того, патриоты, количество которых в последнее время превысило все разумные пределы, поскольку в условиях экономического и финансового кризиса они стали размножаться простым делением, могут сказать, что этот злобный пиндос (т.е. я), находящийся на содержании ЦРУ, ФБР, АНБ и жидо-масонского кагала, сам всё сочиняет и распространяет. А для меня, знаете ли, самым желанным объектом охмурения являются как раз эти самые патриоты. Ведь медицина, особливо психиатрия, не отказывается же лечить самых безнадёжных больных!
Когда-то я работал заведующим лабораторией института в системе Министерства нефтехимической промышленности. Расскажу о двух эпизодах деятельности менеджеров этого министерства, которые я наблюдал лично своими глазёнками.
Эпизод I.
К первому января каждая лаборатория должна была отправлять в министерство подробнейший отчёт о проделанной работе за год. Прошу в данном случае мне поверить на слово, но я абсолютно точно знаю, что эти отчёты, толщина которых была обычно с ладонь взрослого мужчины, никто никогда не читал. Они сразу же отправлялись в архив на всякий случай. Учитывая объём отчётов и тот факт, что компьютеры пошли в народ только лет через 20, отчёты начинали готовить за 1.5-2 месяца до даты сдачи. Рисовались графики, собирались рукописи отдельных сотрудников, все это перепечатывали машинистки.
Какой-то талантливый представитель суверенно-сучкового менеджмента сообразил, что в самом факте сдачи отчётов заложен огромный управленческо-лизательный потенциал. В итоге в институт была спущена директива предоставлять отчёты не к первому января, а к первому декабря. Ещё через год отчёты нужно было представлять уже к первому ноября. Когда я увольнялся, то годовой отчёт сдавали в середине августа. Реально же отчёт о проделанной работе за год начинали писать в конце июня. Поскольку календарный год, как известно, имеет всего 12 месяцев, то я не могу поручиться за то, что снижение сроков сдачи годового отчёта продолжилось и дальше в сторону января. Любая дурость ведь тоже имеет предел.
Эпизод II.
Однажды мне пришла в голову идея. Я отправил заявку на изобретение и неожиданно быстро получил решение о выдаче мне авторского свидетельства. Когда я уже отправил заявку, то понял, что это моё изобретение - самая большая тупость, какую я совершил за всю свою научную карьеру. Сейчас я являюсь автором более 50 изобретений, а в то время у меня было их немногим более 20. Нет, изобретение не наносило вред народному хозяйству СССР: оно было просто исключительно малополезным.
В начале следующего года ко мне подошла тётка, заведовавшая патентным отделом института, и сказала, что я должен по указанию дирекции срочно к следующему дню написать аннотации к пяти изобретениями, авторские свидедельства на которые я получил за прошлый год. Вечером я сел писать аннотации, но потом пришли гости, принесли выпивку с закуской и ушли где-то под утро. Не успел я написать аннотации к двум изобретениям, одно из которых было тем самым очень тупым в натуре. Утром на "свежую голову" в аннотации на это изобретение я наспех что-то неразборчиво промямлил, отдал тётке-патентше и наглухо обо всём забыл.
В июле я поехал в отпуск в Коктебель, где с песнЯми промотал все деньги. По дороге домой недоспиртованными остатками мозга я непрерывно размышлял, у кого бы одолжить деньги до зарплаты. Приезжаю домой и обнаруживаю в почтовом ящике перевод весом в полторы месячные зарплаты. У меня глаза на лоб полезли. Сначала я подумал, что меня с кем-то спутали. Но на переводе было написано, что всё это счастье мне полагается за победу на конкурсе патентов. Я тутже побежал в патентное бюро объясниться и узнал, что в министерстве проходил конкурс по очень интересной схеме: в победители выходили те, на чьи аннотации было получено максимальное количество заявок на присылку текста авторского свидетельства. Поскольку моя аннотация оказалась самой тупой из всех, то я занял первое место.
Теперь присядьте, чтобы не упасть: через несколько месяцев за это самое авторское свидетельство я получил ещё одну премию порядка месячного оклада. На этот раз я не пошёл за разъяснениями в патентный отдел и не стал сдаваться в милицию за мошеннический обман советской общественности. Просто, в своем стремлении придерживаться элементарных этических норм, на следующий год я наотрез отказался писать аннотации на свои изобретения. Могу засвидетельствовать, что до моего увольнения из института и перехода на работу в Академию Наук, министерство проводило по меньшей мере ещё два таких конкурса. Честно говоря, тогда я думал, что наша Родина непобедима, если ещё не рухнула под руководством столь оригинальных менеджеров. Эти мысли меня посещали задолго до Беловежской Пущи, поэтому в какой-то степени меня извиняют.
Друзья, готовя материал для будущих историков, а также имея ввиду хотя бы небольшую надежду на то, что удастся обездвижить некоторое количество истовых ура-патриотов, обращаюсь к вам с призывом присылать свои воспоминания на тему "лижет - не лижет".
Леонид Андреев.
no subject
Позже, работая уже в Баку в вычилительном центре, я столкнулась уже вообще с ненормальным способом снабжения в СССР.
Вычислительные центры представлены были тогда ЕС-1022,
ЕС-1032,45 и т.д.
Это были такие огромные машины, занимающие целые залы.
И вот у нас не было нормального работающего АЦПУ.
АЦПУ - это печатающее устройство. Такая огромная тумба, выше пояса. Несколько лет мы подавали заявки, ездили защищать свои заявки и , наконец, добились, получили это АЦПУ, которое почему-то было в дефиците. Вероятно часто
ломалось и минский завод не успевал производить достаточное количество.
А дальше уже советский менеджмент открылся во всей красе. Мы больше никогда не подавали заявки на АЦПУ, но ежегодно нам поступало АЦПУ в количестве 1 шт. Они так и стояли у нас в ряд нераспечатанными. Благо, что выделенные деньги на новую технику необходимо было освоить. Если не освоешь, то на следующий год фонды урезали.
no subject
no subject
Тема из себя представляла следующее. Все институты собирали у себя те модули, которые они делали. То-есть программист брал кусок своей программы и оформлял как модуль. Модулем могло быть что угодно. Взять написать алгоритм 2*2 и представить как "Модуль усовершенствования таблицы умножения в связи с решениями какого- то съезда партии", ну и еще какую-нибудь ерунда. Все собиралась в головном институте - выходил отчет по автоматизации программирования. И помимо этого, все эти модули оформлялись как публикация в каких-то научных журналах. Ну, а потом вероятно защищались диссертации. Вот такая афера века.
Вы извините, я чего-то активно расписалась в Вашем журнале. Только Вы затронули тему, которая была наболевшей тогда, хотелось из-за этого бежать куда-нибудь. Вы смогли, как я понимаю, все-таки найти себя, и занятся любимым делом, за что Вам мой респект. И еще я не вижу, что сейчас дела стали намного лучше, а может и хуже.
no subject
no subject
Разве все перечислишь.
no subject
Но сейчас можно обнаружить многих вроде бы здравомыслящих людей, находящихся под наркозом светлый идей социализма. В Америке таких полным полно. Очень важно было бы этих людей, не варившихся в каждодневной тупости СССР, периодически макать в эту говенную жижу тотального идиотизма. В навозе можно найти жемчужное зерно, но чтобы понять, что это - навоз, нужен именно интегральный подход.