Большую часть того, что рассказал мой отец, он узнал в деталях от своей мамы, когда подрос. Это всё он уже потом связал с воспоминаниями детства. Тесный контакт с моей бабушкой у отца прекратился с началом войны. Он ушёл на фронт в первых числах. И начался у меня, поскольку практически всё детство и раннюю юность я провел с бабушкой. Почему я сказал, что что-то знакомое промелькнуло, поскольку тогда ничего о Робакидзе знать не мог, поэтому врядли запомнил бы, если бы бабушка что-то говорила мне о нём. Как Вы наверное почувствовали из текста воспоминаний, быть того не может, чтобы мой дед не был с ним знаком. Но дело в том, что с начала 30-х Григол Робакидзе стал врагом народа. А моя бабушка больше всего в жизни опасалась за нашу семью. Поэтому она никогда не говорила мне такое, проболтавшись о чём, я мог бы нанести вред семье. Времена были идиотские. Основные наши с ней контакты происходили до смерти Сталина. Весь наш огромный двор был расстрелян или сослан в ссылку. У бабушки боязнь была не от трусости, а от знания реалий. Я написал своей сестре в Израиль по поводу Робакидзе. Здесь я посмотрю кое-какие бумаги. Обнаружу - напишу. Но в силу сказанного мною вероятность очень низка.